Отвратительный мальчишка, паршивец Шатильон, шатающийся по парку Фонтенбло, испортил все дело. Вот такие сопляки как Шатильон и его закадычный дружок Ролан опаснее всего при Дворе. Лично для нее. Она не боится влюбленных безумцев вроде этой милой парочки — де Гиша и де Бражелона. Влюбленные уязвимы, ими так легко управлять, если с умом взяться за дело. Но мальчишки, которые шныряют туда-сюда, все видят, все замечают, ехидничают, очень многое слышат и вмешиваются в интриги взрослых людей — очень зловредная и опасная публика.
Надо придумать нечто из ряд вон выходящее. На тот случай, если сумасшедший Бискара вернется из своей служебной поездки и все-таки уговорит Луизу принять его предложение. Время еще есть. Две недели, как этот господин заявил Луизе.
И о Бражелоне не забудем. Тут, кажется, появляется интересная зацепка. О! Как же я забыла! Замок Блуа! Шкаф! Шляпа, которую растяпа Бражелон забыл на столе. Это мы еще обдумаем на досуге. Я им всем устрою. Мало не покажется. И подруженьке, и ее поклонникам. Ненавижу всех! Луизу. Бражелона. Лавальера. Бискара. И этого паршивца, маленького негодяя, виконта Поля де Шатильона.
* * *
А маленький негодяй привел Луизу и Жана в очень странное место. Луиза и не подозревала, что в дворцовом комплексе Фонтенбло существуют такие закоулки. Это был Генеральный Штаб Королевских Пажей, организованный по инициативе Ролана де Линьета.
— Пришли, — сказал Поль, — А теперь клянитесь, что не расскажете про наш Генеральный Штаб королю!
— Слово дворянина, — сказал Жан.
— А вы, мадемуазель?
— Честное дворянское, — сказала Луиза.
— Будь здесь Ролан, он непременно велел бы завязать вам глаза.
— Вот еще! — возмутился Жан, — Вам мало моего слова, виконт де Шатильон?
— Мало, — сказал виконт де Шатильон, — Повторяйте за мной:
Крест чугунный, крест железный,
Скажу королю — в ад пойду!
— Какая глупость! — фыркнула Луиза.
— Клянитесь, — упрямо потребовал Поль, — А то не дам письмо.
Жан и Луиза повторили слова клятвы.
— Здесь еще был конский череп, — сказал Поль, — Кто-то стащил, что ли? Ролан купил его у цыган, а те говорили, что нашли на скотомогильнике череп той самой клячи, на которой гасконец приехал в Париж. На черепе клятва торжественнее, но не могу найти.
— Нет, — насмешливо сказал Лавальер, — Это был череп самого Росинанта, не иначе. Или, еще лучше, коня одного славянского князя, о коем мне рассказывали преподаватели древней истории в моем коллеже.
— Поль де Шатильон, прекратите ваши дурацкие ритуалы! — возмущенно сказала Луиза, — Давайте сюда письмо!
— Луиза де Лавальер, вы прочтете письмо, но только в моих руках, — заявил Поль, — Господин маркиз, зажгите свечу, пожалуйста. Вот вам огниво, а вот свеча в бутылку вставлена.