– Мы готовы, Ге? – спросил Пенг. Генерал имел удачное имя для выполнения поставленной перед ним задачи. «Ге» означало «копьё».
– Мы готовы, – ответил танкист. – Мои передовые части рвутся вперёд.
– Ну что ж, будем вместе наблюдать атаку из передних рядов?
– Да! – Ге запрыгнул на свой собственный танк – он предпочитал использовать его как свою личную машину, несмотря на плохую радиосвязь, – и повёл танки за собой. Пенг немедленно установил прямую радиосвязь со своим подчинённым.
– Сколько до передовой линии?
– Три километра. Разведывательные части уже мчатся вперёд, а они в двух километрах впереди нас.
– Продолжай наступление, Ге, – приказал Пенг. – Я хочу увидеть золотую шахту.
* * *
Это хорошая позиция, – подумал Александров, – если только противник не установил свою артиллерию быстрее, чем предполагалось, – а он пока не видел и не слышал китайской артиллерии. Он находился на относительно крутом обратном склоне холма, обращённом к югу и похожем на длинную рампу, протяжённостью примерно в три километра. Это место походило на учебный полигон полковой базы. Солнце начало подниматься над восточным горизонтом, и теперь они видели все вокруг, что всегда нравится солдатам. Пётр Петрович нашёл где-то шинель и положил свою винтовку на неё, стоя в открытой башне бронетранспортёра и глядя в телескопический прицел винтовки.
– Ну, каково было стрелять в немцев из снайперской винтовки? – спросил Александров, когда он устроился рядом.
– Это была хорошая охота. Я старался выбирать офицеров. Таким образом ты добиваешься большего успеха, – объяснил Гоголь. – Немецкий солдат – он всего лишь выполняет приказы. Конечно, он враг, но у него, наверно, ничуть не больше желания оказаться на поле боя, чем у меня. А вот офицеры, они заставляли солдат убивать моих товарищей, и когда ты убиваешь офицера, во вражеских рядах начинается паника.
– Сколько немцев ты убил?
– Лейтенантов – восемнадцать. Капитанов – двенадцать. Всего трех майоров, зато девять полковников. Я лишил руководства девять фрицевских полков. Ну, конечно, ещё разные там сержанты и пулемётные расчёты, но я не помню их так хорошо, как полковников. Я все ещё вижу каждого из них, вот здесь, мой мальчик, – сказал Гоголь и постучал пальцем по виску.
– Они пытались стрелять в тебя?
– Главным образом из артиллерийских орудий, – ответил Пётр Петрович. – Дело в том, что снайпер влияет на моральное состояние войск. Людям не нравится, когда за ними охотятся, как за дикими зверями. Но немцы не использовали снайперов так умело, как мы, и потому они отвечали на мои выстрелы залпами из полевых орудий. Это, – признался он, – может быть пугающим, но зато показывало, как фрицы боятся меня, – закончил Пётр Петрович с жестокой улыбкой.