В местечке он идет прямо к дому покойного ребе Натана, но медлит у порога: какого черта он пришел сюда, почему поддался наваждению, вызванному какой-то семилетней пигалицей?
Он застает мать и дочь за сортировкой высушенных трав, которыми устлан пол. Шиффра предлагает ему кофе с цикорием, но он отказывается. Ханна бросает на него быстрый взгляд, сопровождаемый легким кивком. Достаточно спокойно Мендель объясняет, что он здесь проездом и зашел, чтобы убедиться, что вдова и дети его покойного друга чувствуют себя более или менее хорошо, спрашивает, не может ли чем-нибудь помочь. Шиффра так же спокойно благодарит его за заботу. И все. За время его разговора с матерью Ханна не пошевелилась, не произнесла ни слова, но когда садился в бричку, то вдруг обнаружил ее рядом с собой.
— У вас новые лошади, — замечает она. Шиффра осталась в доме.
— Разве у тебя нет еще брата? — спрашивает Мендель.
— Симон. Он — не в счет. Он — в школе.
— А ты?
— Я? Я — девочка, и я уже умею читать и писать. Мне не нужна школа. Правда, не нужна.
— Ты много читаешь?
Не удостоив его ответом, она наклоняет голову. Он вспоминает, что у него в тележке книги для чтения и для того чтобы иногда использовать их в качестве сувенира — так, небольшой подарок супруге или дочери торговца по случаю удачной сделки. Он снимает чехол, которым накрыты книги: молитвенники для женщин, еще что-то религиозное, популярные в то время романы «Доброе сердце», «Сердечный долг, или Иосиф».
— Я их уже читала, — пренебрежительно говорит Ханна.
И прежде чем он успевает помешать, эта маленькая упрямая ведьмочка влезает на подножку, жадно начинает рыться в книгах и разочарованно выпрямляется.
— Я их все читала; у всех торговцев одно и то же.
Но затем торжествующий блеск отражается в ее зрачках: она вытаскивает книги, которые Мендель Визокер приготовил для себя, которые он читает сам во время странствий по бескрайним русским равнинам. Он тут же бросает:
— Только не эти. Это мои. К тому же ты еще слишком мала…
Он с тем же успехом мог бы объяснять философию Маймонида своей любимой лошади. Ее реакция не отличалась бы от реакции девчонки. Она разве что не хохочет. С точностью и быстротой коршуна, бросающегося на цыпленка, завладевает она тремя книгами, которыми Мендель дорожит больше всего.
— Что это?
— Все для взрослых. Ты не поймешь.
Она окатывает его презрительно-насмешливым взглядом и тотчас же принимается листать книги. Одна из них — «Парижские тайны» Эжена Сю в немецком переводе Шульмана.
— Ты же не знаешь немецкого, — удрученно произносит Мендель, предчувствуя поражение.