Отец поднял голову.
— Я хотела навестить её, ветер отогнул полог, и там был Чунь И — в объятиях этой недостойной твари!
Отец отбросил кисть и вскочил. Перепуганная женщина отпрянула в сторону, но продолжила:
— Накажите её, хозяин! — завывала она со слезами на глазах. — Чунь И был в ужасе, хотел уйти, но мерзавка не пускала его, обнимала, шептала непристойности… Господин, нужно её высечь, вздёрнуть…
Стул отца с грохотом опрокинулся на пол. На шум прибежали слуги, и отец послал их за первой наложницей. Через несколько минут они вернулись и сообщили, что женщину мучит удушье и она не может встать с постели.
Отец сорвал со стены саблю деда, отшвырнул доносчицу, которая делала вид, будто хочет его удержать, и бросился к двери. В этот момент в комнату вошла Матушка с вышитой шалью в руках. Отец оттолкнул её с криком, что никто его не остановит. Матушка растерялась и принялась допрашивать слуг, но никто не мог ничего ей толком объяснить. Мой отец был уже за дверью, Матушка догнала его и попыталась отобрать саблю. Он ударил её по лицу.
— Сегодня, — сказал он, смеясь, как одержимый, — я перережу нить, привязывающую меня к этому замшелому миру.
Злобная гримаса исказила его лицо.
— Не будет ни наследника, ни вырождения. И я умру со спокойной совестью.
Матушка снова кинулась на него, повалила, схватила за ноги и крикнула слугам, чтобы отняли у хозяина оружие. Он грозился убить всех, кто посмеет его тронуть, и поранил остриём сабли одного из лакеев.
Я развернулась и пустилась прочь так быстро, как позволяли мои перевязанные ноги. Миновала свою комнату и вбежала к брату. Он лежал, закинув руки за голову, и задумчиво глядел в потолок.
Он улыбнулся и спросил о причине моих слёз.
— Что ещё я натворил? — легкомысленным тоном спросил Чунь И. — Наставник заболел, и я остался дома.
— Ему всё известно, как и мне! — со злым смехом отвечала я. — Можешь ничего не объяснять. В эту минуту наш отец держит в руке острую саблю, а Матушка пытается его остановить.
Чунь И изменился в лице и сел на постели. В этот момент появился запыхавшийся слуга и стал умолять его спрятаться.
Брат испугался.
— Что мне делать, сестрица? — растерянно спросил он. — Что же мне теперь делать?
— Подставить шею и заплатить за дерзость.
Из сада донёсся ужасный шум. Мы оба вздрогнули, переглянулись, и я бросила Чунь И туго набитый кошелёк.
— Здесь мои драгоценности и золото, что я получила в подарок. Беги, спасайся, не медли.
Лицо брата выражало растерянность и досаду. Он никогда не думал о расставании с семьёй. Трусость Чунь И возмутила меня.