Наутро мной овладевал страх, и я молил Небо, чтобы Ива больше не приходила и забыла меня. Осень близилась к концу, зима готовилась вступить в свои права. День серым пологом опускался на землю, усиливая мою тревогу. Мне казалось, что внешний мир населён чудовищами: как выживает в нём Ива? Часто я по многу дней ничего от неё не получал и, обезумев от беспокойства, готов был совершить побег, чтобы проверить, всё ли в порядке. Но потом у стены появлялся очередной свёрток, и я понимал, что Ива ещё жива.
Она получила ещё одно свидание со мной. Её одежда воняла, глаза на исхудавшем лице казались огромными. Я взял её руки в свои и стал умолять вернуться в Пекин, к родителям.
Она покачала головой.
— Жди меня в Пекине! — воскликнул я и осёкся, ужаснувшись собственному признанию.
Ива рассмеялась.
Всё это время она выживала в одиночку, ожесточилась и выглядела куда более сильной, чем прежде. Её глаза сверкали весело и насмешливо.
Прощаясь, она вложила мне в ладонь цветок хризантемы, которую пронесла в тюрьму, приколов её к волосам.
Назавтра, на вечерней прогулке, я ходил по двору, опустив глаза, и вспоминал эту сцену, как вдруг раздался окрик охранника:
— Стой, кто идёт? Не двигаться!
Я резко обернулся и увидел летящий через стену свёрток. Раздались выстрелы.
Охранник попытался меня задержать, но я оттолкнул его и кинулся к стене. Другие заключённые последовали за мной. В общем шуме я сумел разобрать слова:
— Забери тело. Она мертва.
Кем была Ива? Она летучей звездой осветила сумрак моей жизни. Куда она ушла? Где мне искать её?
Я упал на землю. Сокамерник-профессор показал мне содержимое свёртка.
— Цыплёнок… — сказал он и заплакал.
В квартире зазвонил телефон. Трубку никто не снял, но звонивший не сдавался.
— Да, матушка, — запыхавшимся голосом ответила Ацзин. — Нет, матушка, я не могу сейчас разговаривать. Я уезжаю. Лечу в Гонконг, на Международный косметический салон, буду представлять там мои новые духи… Я позвоню вам завтра утром.
Прижав трубку щекой к плечу, Ацзин вернулась в гостиную и закончила собирать вещи.
Матушка была глуховата и часто звонила в самый неподходящий момент.
— Мне правда некогда, матушка. Поговорим завтра утром! Вовсе нет, я всегда звоню, как только выдаётся свободная минутка. Нет, матушка, я ему не звонила. Прошу вас, перестаньте понапрасну беспокоиться. Не нужно меня ни с кем знакомить! Мне нравится быть одной, и я не имею ни малейшего желания выходить замуж…
От возмущения матушка ненадолго лишилась дара речи, Ацзин воспользовалась этим, попрощалась и повесила трубку.