— Нет, — ответила я. — Никого, кроме Хендерсона.
— И не слышали? Скажем, криков, ругани, шума драки?
Я сумела ответить спокойно и четко:
— Нет. Ничего. Слышала только, как Том застонал.
Десятник пожал плечами и пробормотал, отходя в сторону:
— Я просто подумал…
Он заторопился догонять остальных, а я покинула пирс и медленно зашагала по крутой тропинке домой. Никого не встретив, прошла к себе в комнату, разожгла огонь в камине и уселась перед ним в качалке. Мне стало невыносимо холодно. Съежившись под плащом, я положила на колени стопку карт, которые принесла с "Гордости Новой Англии". Я сидела, покачиваясь в кресле-качалке, и пыталась навести в мыслях хоть какой-то порядок. Обручальное кольцо на пальце свободно болталось, словно я похудела от страха, и я то снимала, то надевала кольцо.
Почему я не призналась, что слышала, как кто-то убегал? Почему не сказала человеку, что так настойчиво меня расспрашивал, ни слова о топоте над головой? Если кто-то так поспешно бежал, значит, он и столкнул Хендерсона, и это не просто несчастный случай. Называется это словом "убийство".
Я попыталась вспомнить, как именно звучали шаги. Слышалась ли в них какая-то неровность? Или торопливые шаги всегда кажутся неровными? Хромота не так заметна на бегу.
Обхватив себя руками и раскачиваясь в кресле вперед-назад, вперед-назад, я пыталась гнать эти мысли, но тщетно. Они текли сами по себе и завели меня туда, куда я совсем не хотела.
Я должна была рассказать о том, что слышала шаги над головой. Но я видела на пирсе Брока и потому не смогла себя заставить. После того как он настойчиво допрашивал меня о последних минутах умирающего Тома, я просто не посмела. Интерес Брока к последним словам моряка показался мне преувеличенным, даже жадным, чтобы однозначно истолковать его смысл.
Я слышала всего несколько слов. Кто-то Хендерсону заплатил. Кто? За что? За сведения? За то, чтобы он что-то сделал? Кто заплатил? И могут ли его слова представлять для кого-то опасность?
Никто не позвал меня на ленч, да мне и не хотелось есть. Потом день начал клониться к вечеру, а я все не выходила из комнаты. Никто за мной так и не пришел, пока Лорел не поскреблась тихонько в дверь.
— Что такое? — отозвалась я.
Девочка приняла мои слова за приглашение войти и бочком протиснулась в комнату. Лорел казалась тоненькой тенью в черном платье, спутанные черные волосы падали ей на плечи.
— Я только что из города, — сообщила она, глядя на меня своим хитрым, всезнающим взглядом. — Я слышала насчет Тома Хендерсона, что он умер. Вы ведь там были, когда это все случилось, да, мисс Миранда?