Только подойдя к дому, я вспомнила о письме своей матери. Оно сгорело вместе с кораблем. Я никогда не прочту написанное Карри Хит. Мое сердце сжалось от горя. Письмо было для меня частичкой моей матери. Я никогда не прочту его. Что ж, зато я нашла свою любовь и никогда больше не буду предаваться бесплодным мечтам,
* * *
Прошел почти год с тех пор, как сгорела "Гордость Новой Англии". Эти последние строки я дописываю на борту отважного корабля — "Морской яшмы". Вкус сажи исчез у меня с языка, запах дыма наконец-то больше не тревожит мои ноздри.
Я жена капитана клипера и сопровождаю его в этом рейсе, как многие жены сопровождали до меня своих мужей. Были и штормы, и лишения, но мы все преодолели. "Морская яшма" вышла из возраста юности, потому что корабли стареют от работы, как и люди. Но она все еще красавица, и если и помнит кровь на своих чистых, отдраенных песком палубах, то виду не подает. Мне кажется, в команде нет человека, который считал бы ее порченой.
С какой любовью заделывали в доках бэскомовской верфи ее шрамы и раны! И с какой гордостью она несет желтый флаг! Только старую, потрепанную носовую фигуру мы не стали заменять или ремонтировать. Коричневая и огрубевшая, с трещинами в дереве, она по-прежнему гордо рассекает грудью ветер — странная фигура восточной девушки с европейским лицом. Быть может, лицо это уже не так красиво, но, мне кажется, так же отважно, как и раньше.
Наше путешествие, рейс в Китай, было долгим. И в нем мой муж сделал мне бесценный подарок. Он вернул мне моего отца. Он дал мне понять, что кровь и происхождение не всегда определяют судьбу. Натаниэль Хит — человек, выбравший меня в дочери, он и останется моим настоящим отцом. Капитан Обадия кажется мне кем-то вроде деда, далекого и со странностями. Тоже, разумеется, родственником, но не связанным со мной той любовью, которая навечно привязала меня к Натаниэлю.
И только когда я проявляю чрезмерное упрямство, я чувствую в своих жилах кровь Обадии.
Но теперь я живу настоящей жизнью. Например, я поняла, что муж не может прожить всю жизнь в роли романтического любовника — разве что недолго. Но поскольку любовь — это гораздо больше, чем я думала, то я не сетую.
Лиен тоже с нами. Со своей долей капитанского наследства она вернется на родину богатой женщиной. Может быть, даже найдет подходящего мужа. Мне есть за что благодарить китаянку. Если Брок вернул мне отца, то Лиен передала мне частичку моей матери. Когда преступления Яна открылись, а сам он погиб, она перестала ревновать его ко мне и однажды пришла в мою в каюту и пересказала то самое письмо. Она запомнила его дословно. Ну, не совсем, но почти дословно. Моя мать писала Обадии, что Сибилла призналась, как подстрекала его соблазнить Карри — только затем, чтобы ее разлюбил Эндрю Маклин. Именно эти строки Сибилла и не хотела дать прочесть сыну. Теперь это неважно, но я все равно не стану пересказывать их Броку.