Когда Даск открыла глаза и уставилась на темноволосого агента, на её лице застыло злое выражение.
– Прочь с дороги, – процедила она, сражаясь с собственными чувствами, требовавшими выхода. Было удобно выплеснуть их на Финна.
Но тот не отпустил её руку, хоть и слегка ослабил хватку.
– А куда это ты собралась? Серьёзно хочешь туда вернуться? А зачем, собственно?
– Должна же быть справедливость: Просто должна быть… И мне нужны ответы.
– Послушай-ка, – он придвинулся к Даск настолько близко, что она могла бы сосчитать его ресницы. – Они как раз и вершили правосудие. Вернись – они применят его и к тебе.
– О чём ты?! – крикнула она, не понимая его. – Как можно убийство Тендо назвать правосудием?
Финн оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никто не слышит её криков. Удовлетворившись, что их никто не видит, он ответил:
– Твой коллега продавал информацию шпионам-ботанам. Он предал Империю.
– Что? – Даск помотала головой. – Он был учёным. Он лишь искал ответы на загадки природы, а не торговал ими.
Но тут она вспомнила разговор иторианца в казино с каким-то незнакомцем. Тендо так и не рассказал ей, о чём они беседовали. Эту тайну он унёс с собой. Неужели они совершили что-то незаконное?
Её слова не убедили Финна:
– Ну, в глазах Империи он был предателем. Даже его должность не спасала от возмездия.
Он глубокомысленно посмотрел на неё, и Даск вспомнила их единственный разговор, когда он предупреждал, что её работа не является гарантией неприкосновенности или безопасности. В случае с Тендо его слова подтвердились. Подтвердятся ли в случае с ней?
– Наверняка они уже и тебя записали в предатели вдогонку за ним, – добавил Финн.
– Что? – как будто она не могла прекратить задавать этот вопрос. Кошмарный сон всё никак не заканчивался.
– Он почти всё время работал с тобой, днём и ночью, на всех заданиях, – продолжил Финн, отпустив её руку. – Сама объясни мне, как они могут тебя не заподозрить. Кто-нибудь в твоей лаборатории может за тебя заступиться, подтвердить твою невиновность, доказать твою верность Императору?
Даск остановилась. Она прекрасно понимала, что в её стерильном коллективе никто не замолвит за неё ни слова. Она и сама никогда не выказывала свою приверженность чему-либо.
– Нет, – ответила, наконец, она. – Никто. Скорее наоборот: некоторые будут рады меня подставить.
Она с грустью вспомнила последний вечер, проведённый со своим единственным другом, вспомнила его слова о природном равновесии, которое нужно поддерживать любой ценой. Ведь Даск ничего для этого не сделала.
– Не тешь себя иллюзиями, – предупредила она. – Я тоже не без греха.