Он всё ещё был там — темная, неподвижная фигура на фоне затухающих углей. Его голова была откинута назад, а поза — такой напряженной, что Джой застыла в недоумении, глядя на него. Вой повторялся в ночи, и он наклонил голову, закрыв глаза, его ноздри затрепетали, словно он слушал очень красивую музыку. Когда он поднялся на ноги, это единственное движение было столь нечеловечески грациозным, что у Джой перехватило дыхание. Только тогда он повернул голову в её сторону и посмотрел на неё.
Золотисто—зеленые глаза превратились в чёрные, зрачки сильно расширились, уловив всполох огня. В этот момент Джой поняла, что он не узнаёт её. Его мышцы напряглись, словно он готовился к нападению, он весь задрожал и подобрался — и Джой выдохнула:
— Люк!
Он застыл в движении, совершенно и абсолютно неподвижно. Потом пришло узнавание, и его мышцы, так зловеще напряжённые, вновь расслабились.
— Джой, — его голос на мгновение стал неясным и странным, как если бы он слышался с большого расстояния.
Поплотнее запахнув парку, Джой осторожно подошла к нему.
— Я не хотела тебя напугать. Я услышала вой и, поскольку не смогла заснуть, решила спросить у тебя об этих волках.
Люк моргнул. Он, по—видимому, наконец, полностью пришел в себя, и не было никаких признаков гнева или неприязни. Ленивая улыбка изменила освещённые огнём черты его лица.
— Что ты хочешь знать?
Луна уже поднялась и начала свой медленный путь по небу, когда Джой почувствовала, как её убаюкивает поток соблазнительного голоса Люка, веки стали тяжёлыми, а глубокий сон умолял её сдаться. Она резко подняла голову и помотала ею, подавляя зевок, Люк замолчал и наблюдал за ней с небольшого разделяющего их расстояния.
— С тебя на сегодня достаточно, Джой, — сказал он тихо. — Тебе необходимо выспаться к завтрашнему дню.
С головой, кружившейся от образов волков и близости Люка, Джой почти запротестовала. Однако зевок пересилил слова, подавив любую надежду на сохранение состояния удовлетворённости нескольких последних часов, она сонно улыбнулась и поднялась на ноги. Она чувствовала сильную усталость, болели даже те мышцы, о которых она никогда не подозревала.
— Спокойной ночи, Люк, — пробормотала она.
На краткий момент он встретился с ней глазами и отвернулся, уставившись в затухающий огонь
— Спокойной ночи.
Джой замешкалась, желая чего—то, что она не могла определить. Она хотела возродить простоту, которая была между ними, когда он рассказывал ей о волках и дикой природе, которую любил. Хотела видеть, как расслабляются черты его лица, когда он растворялся в другом мире, к краешку которого она могла лишь немного прикоснуться. Но сейчас он вновь был закрыт для неё, потерян в мире, где ей совсем не было места.