И так у нас везде – на земле, на воде, под водой и в воздухе.
А показать себя противнику можно. Чего б не показать?
На совместных учениях. Устраивайте учения, и пусть они нами любуются.
* * *
Нет конца разысканию истины!
* * *
Все чиновники должны петь. Я считаю, что у них дивные голоса.
А еще они должны рисовать.
Картины потом можно будет продать лизоблюдам, а деньги раздать нищим.
Как хочется написать книгу «Опыты страсти».
Она будет посвящена истории. Самой правдивой и вместе с тем загадочной истории. Истории того, как зарождается страсть в чиновничьем уме.
* * *
Не заглянуть ли нам мимоходом в самый корень вопроса? Вы полагаете, мы сразу же остановимся по причине темноты и путаницы, возникающих из-за притупленности чувств, слабости и мимолетности впечатлений, или же память, подобная решету, не удержит ничего, и даже если это нечто будет размером с дыню? В этом случае прутья клеток растянутся, расступятся, чтобы только выпустить эту тяжесть на свободу.
Ах! Хочется верить, что все это не так.
* * *
Извольте знать, что я, по примеру великих физиологов, излагаю один и тот же вопрос вновь и вновь в слабой надежде на отклик со стороны изучаемого предмета. Ум чиновника! Что может быть необычнее?
И есть ли исследователь благодарней, чем я, мечтающий зарегистрировать самый незначительный трек, утихающий огарок, летящий окурок, ничтожное послание в виде царапины на закопченном стекле бытия?
* * *
Именно, именно, именно! Она. Проистекла. Откуда? Откуда взялся этот обильный источник темноты, это прибежище мрака, это расплывчатое употребление, казалось бы, самых точных слов, путающее самые светлые и возвышенные умы?
* * *
Из детства? Ужели всему мы обязаны этой поре, где всё, решительно всё – сопли и горшок?
Увы нам!
Страшный стук в дверь разорвал пополам все эти мои рассуждения о чиновниках и детстве.
Даже не знаю, когда я к ним вернусь!
* * *
Вот и свершилось. Перешли на I год. Солдаты теперь будут служить I год.
Говорят, что при переходе возникнет ужас с боевой подготовкой, а уж наша боеготовность рухнет, рухнет, рухнет.
Черт ее знает. Может ли она рухнуть.
Ведь чтоб рухнуть куда-то, надо же, чтоб было то, куда предстоит рухнуть. Место должно быть какое-то, чтоб оно было пониже, что ли.
А тут… даже не знаю.
Один мой знакомый рассказывал мне, как на дачу очень большого генерала (он до сих пор генерал, в фаворе, руководит очень престижной, денежной частью нашей с вами обороноспособности и прекрасно себя чувствует) ночью привозили солдат, и они там тихо строили до утра. А под самое утро их увозили. То есть окружающие жители ежедневно видели чудо – дача росла.