– Он финансировал боевые действия и террористические акты? – спросил подполковник Занадворов.
– Только частично и косвенно. Он управлял финансовыми средствами многих командиров, а те распоряжались своими деньгами по своему усмотрению. Кто-то и на боевые действия тратил, и на террористические акты, кто-то на это выпрашивал деньги у спонсоров. Все, как обычно. Но все же большинство эмиров предпочитало собственными деньгами не сорить, понимая, что в Чечне можно только воевать, но мирно жить уже не получится, и потому старались обеспечить себе и своим семьям возможность безбедного существования за границей. По нашим данным, более четверти акций норвежских нефтяных компаний принадлежит чеченцам. И чеченская диаспора в Норвегии самая мощная и финансово сильная среди всех диаспор страны. И самая криминальная, кстати, тоже…
– А что этого Зурабова сюда занесло? – поинтересовался Сергей Палыч.
– На европейском финансовом фронте рискованная игра сейчас не приветствуется, и Зурабову там пока трудно. Решил развлечься другими делами и получил от Амади Дидигова предложение о крупной акции. На чем и попался. Впрочем, сам он ничего не рассказывает. Второй чеченец тоже не слишком разговорчивый. А вот подполковник специальной службы внешней разведки Грузии оказался настолько любезным, что даже готов с нами сотрудничать по полной программе. Естественно, с соблюдением скрытности его собственных действий нашей стороной. Мы вот с Россомахиным как раз советуемся, насколько подполковнику Мелашвили можно доверять. Кстати, сразу отмечу его характерную, как мне кажется, черту: он попытался и с нами торговаться. То есть согласен работать, но поинтересовался оплатой своих услуг. Собственную свободу он, видимо, достаточной оплатой не считает. Но я пока оставил вопрос открытым. Думаю, мы сумеем с ним договориться.
– А я здесь при чем? – вставая, спросил подполковник Занадворов, понимая, что если его посвящают в такие тонкости дела, следовательно, с этим вопросом ему и предстоит работать. По большому счету, многие вещи в этой операции вовсе не относились к компетенции военной разведки, зато другие – как раз наоборот, в силу той специфики, что военная разведка считалась государственной диверсионной службой, способной обезвреживать врага и срывать его мероприятия любого уровня, работая в глубоком тылу противника. И потенциального противника тоже…
– Думаю, Сергей Палыч, вы сумеете с ним договориться, поскольку вам предстоит работать напрямую с подполковником Мелашвили. И уже не здесь, а на территории Грузии. Вы помните, я говорил вам про возможную работу в автономной режиме? Это как раз она и есть.