— Нам нужно поймать демонов. — Сейчас его голос снова стал ровным, с нотками… чего? Нежности? Жалости?
Нет, только не жалость. Он что, не знает, как я ненавижу жалость? Я бы назвала это нежностью.
Я сглотнула.
— Четыре демона. А что потом?
— Потом мы увидим, какие удовольствия приготовил для нас мир. Семь лет не такой долгий срок.
«Для тебя, может быть».
— Есть что-нибудь еще, что ты хотел бы мне сказать? — У меня не было особых надежд.
Он плавно пожал плечами. Ненавижу, когда демоны пожимают плечами. Его пальто немного взъерошилось, крылья абсолютно сложились.
Я дернулась, словно животное, оттряхивающееся от воды. Сдунула волосы с глаз.
— Нам лучше вернуться.
Он кивнул. Я быстро оглядела спарринг зал.
Свет медленно изменился. Я встретила направленные на нас человеческие взгляды. Блестящие глаза, аккредитованные татуировки всех видов двигались по человеческим щекам. Потом, я увидела другого некроманта.
Он облокотился на стену, его черные волосы блестели от пота, впалые щеки были небриты. Темные глаза над высокими ровными скулами. Его татуировкой был круг, шипы закручивались в символ инь-янь; его изумруд приветственно искрился, и моя щека загорелась, отвечая ему.
Он кивнул, поднял левую руку. У него тоже была катана. На нем была рубашка «Трейд баргинз», безрукавка, а поверх была большая сумка, его сапоги истерлись от долгого использования. Он выглядел немного знакомо, но я никогда с ним не работала. Я не могла точно вспомнить, где его видела, что было первоочередным для моей маги тренированной памяти. Все в нем кричало о том, что он был охотником.
Кивок был приглашением к бою.
Я почувствовала, как поднялись мои брови. Взглянула на Джафримеля, который был неподвижен.
— Мне кажется, кое-кто еще хочет сразиться со мной.
— Будь осторожна. — Его веки немного опустились. Он разозлился? Почему?
Знак на моем плече неожиданно вспыхнул, жар подступил к моим щекам.
— Думаю, я закончила. — Я подняла меч и правый кулак, поклонилась некроманту, приветствуя его и вежливо отклоняя его предложение. — Так или иначе, у нас есть работа.
Потом, я повернулась на каблуках и зашагала от всех проч. Спарринг должен был заставить меня чувствовать себя лучше – так оно и было. Яснее, чище, беспокойство ушло. Но большая часть, из того что я чувствовала, было горячим и глубоким и извивалось в моей груди.
Это был стыд. В какое-то мгновенье, мне хотелось сделать ему больно, и он подставлял под меч свое горло. Стал уязвимым для меня.
Как я могла в нем сомневаться?