Большая, удивительно тихая, серебряная машина спускалась прямо на нас.
«Ну, разве это не изобретательно. Размазать нас машиной».
Потом я подумала о кое-чем еще – бес кричит, превращаясь в булькающую лужу, расплываясь в реактивной краске. Что сделает с Джафом толстый блестящий слой реактивной краски на поверхности транспорта?
Мое сердце глухо стукнуло в горле, поселяясь там. Я снова взглянула на Джафримеля, который смотрел вверх с удивленным выражением на лице. Он открыл рот, что бы что-то сказать, когда я сжалась и прыгнула, мои сапоги соединились, ударяя его в спину. Он отлетел в сторону, когда плазменный выстрел попал в машину, и беззвучный белый реактивный огонь взорвался около моих век.
Взрыв прошел через все мое тело. Надеюсь, я оттолкнула Джафримеля достаточно далеко, что бы реактивный огонь не задел его.
Серое. Все серое. Пронизано жилами белого пламени.
Пожар. Везде, пожар. Ползущий огонь. Каждый дюйм кожи, веки, чувствительные каналы моих ушей горят, горят, мой рот горит. Зубы превращаются в расплавленные обломки.
Пожар.
Крик. Грубый отчаянный голос, который я едва узнала, ломающийся на высокой ноте страдания. Мой собственный.
Щека в огне. «Изумруд. Мой изумруд». Но нет голубого огня нависшей смерти.
Я умерла? Наконец?
— Держи это. — Тихий, мужской, незнакомый голос прорвался через мой мучительный плач. — Черт побери, держи это, она не мертва. Не знаю где она, но еще не умерла.
Энергия отнимает у меня контроль. Звук бьющегося стекла. Нет голубого свечения. Только неровная песня, возвращающая меня в мое тело, голос, который я не знала.
Забавно, всякий раз, когда я была так ранена, я отправлялась к смерти и умоляла бога забрать меня.
Как сильно я ранена?
Это больно. Это больно. Оно разрывает каждый нерв, работает внутри, ползет по моим рукам и ногам, как медленный холод смерти. Но что-то борется с этим – моя левая рука, на которой одет браслет, и плечо разрываются в агонии, испуская волны холодного пламени, борются с другой болью за контроль надо мной. Назад и вперед, терзают меня, пока я не закричу, бьют.
Захват. Захват, мои ноги и руки вытянулись, когда я снова забилась в судороге.
— Остановись. — Голос Джафримеля срывался. — Дай мне еще немного.
Брызги около моей кожи. Коллективное затрудненное дыхание.
— Еще. Как твои боги любят тебя, если ты не желаешь моего гнева, еще.
Пение, песня некромантов; я не могла узнать этот голос. Но я не умерла. Нет голубого огня, нет бога смерти. Ничего, кроме неровного, задыхающегося, мужского поющего голоса и агонии, терзающей мою кожу, работают внутри, проникая в каждую клеточку и разрывая предложенные ткани. Движение, покалывающий воздух ползет по моим нервам, меня куда-то несли. Или просто мир подо мной исчезает?