— Страшно, — сказала Татьяна. — Сегодня останешься у меня.
— Раньше ты не позволяла мне этого, — спокойно ответил Роксан.
— В твоих словах я не слышу радости.
— В пять часов утра я выезжаю в Сочи за продуктами.
— Нельзя отменить поездку?
— Приказ может отменить лишь старший начальник.
— Я все забываю, что ты офицер.
— Нужно тренировать память.
Они шли темной улицей. Небо над ними было безлунное. И звезд на нем казалось меньше, чем обычно.
— Ты обещал подарить мне фонарик, — сказала Татьяна.
— Вот он. — Роксан вложил фонарик ей в руку.
Татьяна нажала кнопку. Пятно яркого света скользнуло по листве. Замерло.
— Сирень, — сказала Татьяна. — Персидская.
— Наломаем.
— У меня есть большой букет.
— Пусть будет два. — Роксан перемахнул через невысокий забор. И затрещали ветки...
Они поставили букет в литровую банку, потому что цветочница была занята другим букетом, и наполнили банку хлорированной водопроводной водой.
— Обычно я не опускаю цветы в такую воду, — сказала Татьяна. — Я наливаю воду, часов пять даю ей отстояться. Пока выйдет хлорка...
— За это время сирень завянет, — возразил Роксан.
— Сирени много.
— Да. Но скоро она отойдет...
...Лежали молча. И она слышала в темноте его спокойное дыхание. И видела его голову, камнем вминавшую подушку. Она знала, что он не спит. И ее угнетало затянувшееся молчание.
Окно было распахнуто. Поздняя луна заглядывала в комнату вопросительно, но дружелюбно. Прохлада, свежая, ночная, приятно щекотала кожу лица, плеч, рук...
Вдруг он спросил:
— Ты меня любишь?
— Как ты меня.
— Это не ответ.
— И не вопрос.
— Ты ничего не хочешь сказать мне.
— Хочу.
— Говори.
— Со мной случилась беда.
— Со мной тоже.
— У меня страшная беда.
— У меня страшнее.
— Нет. Страшнее беды быть не может. Ко мне приходила женщина. Она сказала, что Сизов был немецким шпионом.
— Почему же ты до сих пор жива?
— Я подписала бумажки. И получила деньги.
— Много?
— Десять тысяч.
— Что ж теперь будешь делать?
— Я хочу убежать, скрыться.
— Куда убежать, где скрыться?
Он лежит неподвижно. Не смотрит на нее. Не хочет видеть ее лица. Больших, напуганных глаз.
— Не знаю, — отвечает она.
— Убежишь — запутаешься еще больше... Это не выход. Слушай меня. Завтра позвони Каирову. И, не называя себя, попроси встретиться с ним где-нибудь в безлюдном месте. Допустим, в городском саду. Во всем ему признайся. И еще скажи, что я приду к нему вечером, как только вернусь из Сочи.
— Почему в безлюдном месте? — спросила Татьяна.
— Возможно, они следят за тобой.
— Они... Они и тебя хотели завербовать?
— Да. Только обломилось, не удалось.