— Ты со всеми так вежлив?
— Нет, профессор.
— Почему?
— Люди меня боятся.
— И справедливо?
— Не знаю.
— Ты носишь с собой нож?
— Только для самозащиты.
— Ну, с богом...
Андриадис понимающе кивнул. Направился к дверям из веранды в гостиную. Однако Сковородников остановил его:
— Там не сыро?
— Там сухо, профессор.
— Почему заржавел механизм?
— Железо. С ним всегда такая катавасия.
— Ты меня не убедил.
Грек пожал плечами:
— Я не умею убеждать. Я говорю, что думаю.
Сковородников перевел взгляд с грека на кенара, который опять залился трелью и наконец вывел пятое колено.
— Не забудь завернуть ящики в рогожу.
— Я все помню, профессор.
Уборевич сухо кивнул адъютанту. Развернул настольную лампу, отделанную розовым мрамором. И начал читать директиву, которую только что принесли из аппаратной.
«№ 1341/п
4 апреля 1920 г.
34-я дивизия передается во всех отношениях в подчинение командарма-9, которому приказываю немедленно установить с ней связь, если первое время не удастся прямую, то через штарм 10. Левому флангу 9-й армии ставлю задачу стремительным наступлением овладеть районом Туапсе и не позже 12 апреля очистить от противника все Черноморское побережье от Джубской до Гагры включительно. Командарму-9 выслать в Джубскую передовой оперпункт для обеспечения надежной связи со своим левым флангом.
О получении и отданных распоряжениях донести.
Командкавказ Тухачевский. Наштафронта Пугачев».
Вызвав адъютанта, Уборевич сказал:
— Попросите Мирзо Ивановича.
У Каирова было совершенно землистое лицо. Глаза, воспаленные от бессонницы.
— Передислокация частей девятой дивизии на Таманский полуостров, по нашим данным, завершена. Рыбаки настроены революционно, охотно предоставляют транспортные средства для десанта на Керченский полуостров.
— Обстановка в Туапсе? — спросил Уборевич.
— Осуществляется эвакуация войск морским транспортом...
— В сторону Крыма?
— Да.
— Этого как раз нельзя допустить.
— Нами организованы несколько диверсионных актов в порту. Мы располагаем точными цифрами о личном составе и технике. На большее сейчас трудно рассчитывать.
— Надо брать Туапсе! — решительно сказал Уборевич.
За окном сыпал дождь с градом. И небо было темным, словно поздним вечером. Гремел далекий перекатистый гром. Ветер хлопал форточкой, колыхал штору.
— Получена голубеграмма Перепелки. Внедрение осуществлено. Туапсинский гарнизон частично передислоцируется в поселок Лазаревский.
— Кто будет поддерживать с ней связь?
— Кравец. Тот человек, которого я послал спасти коллекцию.
— Коллекция — это хорошо, — почему-то грустно сказал Уборевич.