— Конечно, но, полагаю, шифровальщики часто используют ваши реестры, и, если у них хорошая память, они могут запомнить кодировку некоторых слов. Если наши противники завладели частью реестров, они способны, двигаясь на ощупь, разобраться с другими депешами, где используется уже знакомый им отчасти шифр. Мы оказываемся тогда в положении, сходном с заменой букв, когда достаточно определить, какие из них чаще всего встречаются.
— К несчастью, вы правы. Чтобы избежать этого, следовало бы менять реестры при каждой шифровке.
Луи подумал несколько секунд. Можно ли прибегнуть к такому способу? Он обещал себе поразмыслить позже над этим.
— Благодарю вас за откровенность, мсье. Мой друг Гастон де Тийи, полицейский комиссар Сен-Жермен-л'Оксеруа, забрал деньги вашего племянника, а также его договора. Они находятся в Гран-Шатле. Вы его единственный родственник?
— Да. Я займусь похоронами и улажу все его дела. У нас с ним общий нотариус.
Луи кивнул:
— Теперь я хотел бы сообщить вашим служащим о смерти их коллеги. Чтобы посмотреть, как они отреагируют.
— Вы думаете, кто-то из них связан с этим преступлением? — с тревогой спросил Россиньоль.
— Об этом пока рано говорить.
Россиньоль встал и направился к двери, ведущей в рабочую комнату шифровальщиков.
— Они будут страшно огорчены этой ужасной новостью. Шарля очень ценили. Могу я сказать им, кто вы?
— Да, можете.
Россиньоль открыл первую дверь, затем вторую. Луи последовал за ним. Он решил сказать служащим правду — объяснить, что смерть их коллеги была имитацией самоубийства. Если один из шифровальщиков имеет к этому отношение, он поймет, что его хитрость не удалась, и, несомненно, попытается предпринять что-нибудь другое.
— Господа, — объявил Россиньоль, — позвольте мне представить вам мсье Фронсака, который только что сообщил мне о страшном происшествии.
Три лица поднялись, внимательные взгляды устремились на Луи.
Тот выступил вперед. Шляпы на нем не было. Он больше не хотел скрывать свою внешность.
— Господа, — начал он, — сегодня утром полицейский комиссар вызвал меня в жилище мсье Мансье. Было, похоже, что ваш коллега покончил с собой.
Явно изумленный Симон Гарнье замер с открытым ртом.
Шантлу вытаращил глаза, и Луи заметил, как он с силой сжал перо, которое держал в правой руке, отчего ручка сломалась. Лицо Клода Абера, казалось, стало еще бледнее, чем при первом знакомстве с ним.
— Но это не было самоубийством, господа, — продолжал Луи. — Мансье повесили — повесили два человека, желавшие скрыть свое преступление. Я вышел на след убийц, и они от меня не уйдут. Если вы вспомните какую-нибудь деталь, которая может способствовать расследованию, сообщите мсье Россиньолю или же зайдите в Гран-Шатле. Дело ведет полицейский комиссар Гастон де Тийи. Впрочем, он, наверное, вызовет вас на допрос.