Луи оставил их и отправился к отцу, который с нетерпением ждал его в своем кабинете. Днем какой-то мушкетер принес толстый конверт, запечатанный красной печатью. Старый Фронсак отдал его сыну.
Печать украшал герб Юга де Лиона. Письмо было адресовано маркизе де Кастельбажак. Луи долго изучал его, но понял, что не сможет прочесть ни строчки, если только не взломает печать.
Письмо отправилось в багаж.
Рыдван — иными словами, многоместный экипаж — добирался из Парижа в Тулузу за тридцать дней. В карете, затрачивая на езду от десяти до четырнадцати часов в день, можно было поспеть и за десять, но ценой каких тягот для тех, кто правил упряжкой! В холод, дождь, град или снег они должны были каждую секунду следить и за ухабами на дороге, и за настроением лошадей. Только Луи, сидя в карете, пребывал в относительном комфорте, но и его непрерывно швыряло из стороны в сторону.
Когда они выехали, было еще совсем темно. Подмораживало. Геро ехал верхом на головной лошади, на шее которой висел фонарь. Восседавший на козлах Гофреди также держал масляную лампу с толстым стеклом. Но и этих двух светильников не хватало, чтобы прорезать окружавший их мрак.
В экипаже Луи, завернувшись в плотный плащ, старался согреться перед маленькой жаровней с древесным углем, которая была привязана ремнями к полу кареты.
Они добрались до площади Мобер без особых затруднений. Бесчисленные мулы, на которых магистраты ехали во Дворец правосудия, расступались перед каретой, услышав невнятные ругательства кучера. В назидание тем, кто не сторонился с должной поспешностью, Гофреди звучно щелкал кнутом.
Шарль де Бреш, ожидая их, уже стоял перед своей лавкой с небольшим багажом, обыкновенной сумкой из потертой кожи. Луи усадил его напротив себя. Для разговоров было слишком холодно, и оба задремали, усыпленные скрипом рессоры и покачиванием.
Вплоть до восхода солнца экипаж двигался со скоростью обычного пешехода. Но на выезде из города заметно посветлело, Геро перебрался на одну из задних лошадей и пустил упряжку рысью, а затем галопом.
Обоих пассажиров тут же стало бросать из стороны в сторону. На спусках кучер пускал лошадей с такой скоростью, что порой у Луи возникало жуткое впечатление, будто карета обгонит упряжку и покатится сама по себе. Иногда его швыряло на дверцу, и он цеплялся за сиденье, чтобы не упасть на Шарля де Бреша. Ему удалось вовремя накрыть крышкой жаровню, и вскоре та погасла.
Дорога была прямой и еще почти безлюдной. Ужасная тряска продолжалась уже целый час. Никогда Никола не гнал с такой скоростью, тревожно размышлял Луи. Выдержит ли карета этот адский темп?