— Это не мы, мсье! — захныкал младший.
— Согласен, это не ты, но ты знаешь, кто совершил кражу!
Мальчишка потянул носом и ничего не возразил.
— А ты? — спросил Гастон. — Вы получите соль лишь в том случае, если скажете мне, кто это сделал и где я могу его найти. Еще раз говорю — обещаю, друг ваш ничем не рискует. Наоборот, я дам ему луидор. А тот из вас, кто назовет мне его имя, получит турский экю.
— Это Симон, мсье, — объявил старший, не выдержав соблазна.
— Симон?
— Да, Симон л'Инносан. Он нам рассказал.
— А где я его найду, твоего Симона?
— Он был с нами сегодня утром, мсье. Мы расстались с ним на набережной Селестен, перед домом, где он должен был прочистить трубу, прямо напротив сточного желоба.
— Можешь проводить меня?
— Да, мсье. А вы нас потом отпустите? — спросил мальчик умоляющим тоном.
— Вот ваши монеты, — с улыбкой кивнул Гастон.
Он протянул каждому по солю.
— А вот экю для тебя. Доедайте хлеб и пошли.
На набережной Селестен, внизу улицы Сен-Поль, четверо мужчин и двое детей расположились примерно в двадцати туазах от здания, где должен был работать маленький Симон. Это был красивый, совершенно новый каменный дом. Несколько каминных труб возвышались над крышей.
Примерно через полчаса из дома выскользнул хрупкий паренек. Он показался Гастону еще более тощим, чем те двое детей, которые были с ним. Мальчик зашагал в противоположном направлении.
— Это он, мсье! Это Симон, — сказал младший.
— Очень хорошо, бегите теперь.
Ребятишки не заставили просить себя дважды.
Какое-то время четверо мужчин шли за маленьким трубочистом. Догнали его у моста Мари. Два лучника подошли к нему и взяли за руки, он стал было вырываться, но, узнав плащи с лилиями, заплакал.
Гастон догадался — мальчишка думает, его арестовали за кражу в резиденции нунция.
— Это ты Симон л'Инносан? — мягко спросил он.
— Да, мсье.
— Мсье комиссар! — проворчал Ла Гут.
Мальчишка разрыдался. Гастон рассматривал его. Совсем худой и очень маленький, но десять-то лет ему уж было точно, а может, даже больше.
— Идем туда, — сказал он, направляясь к тому месту на берегу, где лежала громадная груда дров, выгруженная с барки.
К ним уже приближались привлеченные инцидентом зеваки, которые привели поить лошадей. Ла Гут жестом приказал им отойти.
— Перестань плакать и вытри глаза, Симон. Хочешь получить луидор?
Гастон показал мальчишке золотую монету.
Тот еще дважды или трижды всхлипнул, потом кивнул.
— Я знаю, ты залез в резиденцию нунция через каминную трубу, — продолжал Гастон. — Я хочу только, чтобы ты рассказал, как это произошло. Затем получишь луидор и я тебя отпущу.