Павел Евгеньевич понимающе кивал.
– Обычная ситуация, в этом нет ничего экстраординарного. Поверьте, ваша сестра приняла мудрое решение. Растить детей, страдающих синдромом Дауна, не всем семьям под силу.
– Все так, да только мы переживаем очень за будущее малыша. Я встречалась с Виолеттой Сигизмундовной... она обещала помочь.
Суриков неподдельно удивился:
– Виолетта? Помочь? И чем же?
– Она была согласна, чтобы мальчика из дома малютки перевели в ваш центр.
– Позвольте узнать, как вы познакомились с Горбачевой?
– Я вышла на нее через Надежду Кольдышеву.
Суриков мгновенно повеселел.
– А-а-а... – протянул он, – тогда все ясно. Кольдышева ваша знакомая?
– Лучшая подруга.
– Полагаю, вы в курсе, на каких условиях Виолетта согласилась взять в центр сына вашей сестры?
– Да, да.
– Тогда проблем не возникнет. Для начала мне необходимо встретиться с вашей сестрой и ее супругом. Она ведь замужем, ребенок родился в браке?
– Разумеется.
– Отличненько.
Не понравилось Катарине это слащавое «Отличненько». Уж очень зловеще прозвучало оно из уст Павла Евгеньевича.
– Пусть приезжают с документами, свидетельствующими о добровольном отказе от сына. Скажем... в понедельник к девяти утра. Вы же понимаете, обсуждать детали с вами бессмысленно. Вы выступаете в качестве посредника, а в таких серьезных делах посредники нежелательны.
– Вы правы.
– Ну тогда жду их у себя в понедельник.
Тут дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла Зинаида.
Женщина упала на колени:
– Павел Евгеньевич, хотите, лоб расшибу, вымаливая прощенье?
– Это лишнее. Прекратите цирк, иначе вас выведет охрана.
– Но я ни в чем не виновата. Я ж совсем чуть-чуть выпила. Вчера узнала, что Виолетточка Сигизмундовна умерла, так помянула по-человечески. Разве ж это грех? Она у нас святая была, царствие ей небесное.
– За последний месяц вы десять раз являлись на работу в нетрезвом виде. Отговорки типа «помянула» меня не колышут. Мы с вами расстаемся, Зинаида Дементьевна. Это мое последнее слово, мольбы и слезы бесполезны. – Суриков посмотрел на Катку. – Анна, прошу прощения за столь отвратительный инцидент. Спешу вас заверить, подобные эксцессы редкость в нашем центре.
Зинаида вскочила на ноги.
– Значит, гонишь? Гад! Сатана!
Копейкина подалась вперед.
– Ты ж настоящий сатана! – продолжала бушевать обезумевшая сотрудница. – Чтоб тебя черти унесли в преисподнюю! Отольются тебе мои слезы. Пожалеешь еще сто раз. Не век ироду радоваться. Сколько веревочке ни виться, а конец все равно придет. Виолетта Сигизмундовна тебя с небес накажет.
– Вон!
– В аду сгоришь!