Возле черного авто стояла кукла Барби... с окровавленными руками, а в двадцати сантиметрах от нее лицом вниз лежал Кен.
Верочка перевела взгляд на Настю.
– Настенка, это что такое?
– Я тебя хочу спросить!
– Я здесь ни при чем.
– Ложь!
– Нет, нет, нет! Господи, не верю глазам. Ведь кто-то в точности воссоздал картину...
– Ни слова больше.
– Настя, верь мне. Верь мне, солнышко, я не причастна.
– Тогда кто?
– Не знаю, может, Машка?
– Гурова? Ничего глупее не слышала.
В гостиной, прижимая к уху сотовый, Мария шептала:
– Кат, они проснулись. Сейчас в спальне Насти ругаются.
– Твой выход, не подведи.
Гурова сунула телефон в карман в тот момент, когда Настя и Вера спускались вниз.
– Настя, Вера, – запричитала Машка, – хорошо, что вы встали. Я должна рассказать об увиденном ночью. Я видела, видела его... он шел по дорожке, а потом...
– Кто шел?
– В особняке были посторонние?
– Да, вернее, нет... не посторонние. Это был Илья Алексеевич, ваш муж, Настя.
– Что?
– Я услышала лязг калитки и выглянула в окно. Светила луна, поэтому мне удалось хорошо разглядеть его лицо. Это точно был Илья Алексеевич.
– Настюха, она бредит. Подумай хорошенько, откуда Машка знает Илюху? Когда он умер, она у нас не работала.
– Ошибаетесь, я видела Илью каждый раз, когда вытирала пыль с комода и рамок.
– В свете луны невозможно разглядеть черты лица.
– Но я разглядела.
– Это безумие. Почему ты не позвонила в милицию? И куда тот тип направлялся?
– Хотела вызвать, а он резко развернулся и вышел за территорию.
Настя опустилась на диван.
– Вер, ты понимаешь, о чем она говорит?
– Настька, мне ясно одно: в особняке кто-то хозяйничал. И судя по машинке, этот кто-то вполне мог быть...
– Сдурела? Вдумайся в свои слова.
– А машинка?
Раздался звонок.
Мария подбежала к двери, щелкнула замком и, стараясь не расхохотаться, посторонилась.
– Кто вы? – спросила она у незваной гостьи, переминавшейся на пороге.
Над своим образом Катка поработала основательно. Старые джинсы, измазанные мазутом, рваная куртенка, грязная кепка и видавшие виды кроссовки превратили Копейкину в настоящую бомжиху. Да и лицо, перепачканное сажей, наводило на определенные мысли. Держа в руке блок сигарет, перевязанный красной лентой, Катарина прогудела:
– Ты Верка Горбачева?
Гурова отшатнулась.
– Нет.
– Мне Верка нужна, я ей посылку приперла.
Верочка, брезгливо осмотрев замарашку, поморщилась.
– Посылка для меня? У вас?
– Ну да. – Ката без приглашения уселась в кресло.
– Встаньте, – завизжала Настя, – мебель испачкаете.
– Ноженьки гудят, устала я. – Копейкина бросила блок на журнальный столик. – Воды бы испить.