Петя закрыл глаза.
В голове по-прежнему было пусто и тупо. Колени заспанно дрожали. В груди колыхалась чужая вода. Она была очень тяжелой.
Лифт встал.
Петя вывалился из него на лестничную площадку, сполз по гладким ступеням к своей квартире 150 и долго, минут сорок вставал, цепляясь за косяки.
Кнопка звонка, к счастью, оказалась не тугой. Прижавшись щекой к родной двери, Петя слышал, как зашаркали бабушкины шлепанцы.
Дверь распахнулась, но Петя не упал, удержавшись руками за косяки.
Опухшее от слез бабушкино лицо пылало яростью.
– Ты смерти моей хочешь?
Петя тупо смотрел в ее трясущийся, поросший белыми волосами подбородок.
– Я уже дважды в милиции была! – визгливо вы-крикнула она.
В глубине квартиры послышалось шлепанье босых детских ног, и в прихожую вбежала шестилетняя Тинга.
– Петюня! А ты с Ундиком на прудах был!
Бабушка разглядела окровавленную шею Пети:
– Погоди… тебя, что… побили?
– Нет, – прошептал Петя.
– Где ж ты был, негодяй?!
– Я… помогал маме и папе…
– Как помогал? Где?
– В церкви. И в Мавзолее Ленина…
Петя оттолкнулся руками от косяков и рухнул на пол.
«Скорая помощь» приехала через пятнадцать минут после бабушкиного звонка. Петю отвезли в Первую градскую больницу. От «Кремлевки» семью Лурье открепили вскоре после ареста отца. Дежурный врач, обследовав Петю, обнаружил двустороннее воспаление легких. Пете вкололи кофеина, дали красного стрептоцида, поставили банки. На следующее утро он умер.
«Ураганная пневмония с двусторонним отеком легких», – записал врач в свидетельстве о смерти.
Умирал Петя в бреду. Последние слова его были: «Пусть сияет».
Петю Лурье похоронили 13 сентября на Смоленском кладбище.
Его отец, Виктор Викторович Лурье, заведующий отделом ЦК партии, арестованный 30 июня 1937 года, был расстрелян 1 сентября и погребен ночью в общей могиле близ Бутово.
Петина мать, Марьяна Севериновна Лурье-Милитинская, была арестована спустя полтора месяца после ареста мужа и содержалась в Лефортовской тюрьме.
В конце августа ее стали интенсивно допрашивать. Марьяну сперва не били, как мужа, которому следователь на третьем допросе раздробил каблуком кисть руки и повредил сетчатку глаза. Двое сменяющихся следователей пытали жену Виктора Лурье бессонницей, требуя показаний на мужа и его друзей. Она, комсомольская богиня двадцатых, знаменитая Марьяша Милитинская, терпела, валясь со стула на пол и засыпая хоть на минуту. Следователь будил ее, зажимая рот и нос, и снова сажал на стул под слепящую лампу.
Марьяна продержалась неделю, потом провалилась в глубокий обморок.
Следователи дали сутки ей отоспаться, но потом набросились снова – грубо и жестоко. Они молча раздели ее, привязали к банкетке и стали сечь скрученными электропроводами. Секли по очереди, не торопясь.