Не самый лестный отзыв о баронессе, хотя, если учесть, сколько в то время развелось подобных салонов и собраний, раздражение мемуариста понять можно.
Впрочем, мнения света не очень интересовали окруженную всеобщим вниманием баронессу, к тому же, прекрасно знавшую цену таковым мнениям. Над головой ее собирались тучи, но она их не замечала, либо упорно не хотела замечать. За годы их разлуки, император значительно охладел к прежним взглядам, что бывало с ним уже неоднократно. К тому же в жестокой борьбе за влияние на Александра I лоб в лоб сошлись всесильный и дерзкий князь Голицын, могущественный покровитель баронессы, и вызванный весной 1822 года в Петербург Сковородский архимандрит Фотий, ярый враг масонов и сектантов.
О характере архимандрита есть забавное свидетельство. Митрополит Серафим, перед вызовом Фотия в Петербург, спросил у архиерея Владимира Ужинского, у которого некогда служил Фотий, стоит ли вызывать архимандрита в столицу. Архиерей ответил не без юмора: «Можно благословение дать приехать; но тогда сбудется сие: и потрясется весь град Святаго Петра от него». Архиерей был мудрым человеком и мог бы снискать славу пророка. От приезда Фотия вскоре «потряслась» вся Россия, не только «град Святаго Петра».
Как опять не вспомнить о внушаемости императора! После первой же встречи с Фотием, 1 августа 1822 года, последовал именной Указ «О уничтожении масонских лож и всяких тайных обществ». Самое любопытное то, что Указ адресовался для исполнения непосредственно министру внутренних дел Кочубею, масону ложи «Минерва» с 1786 года.
Фотий люто возненавидел Татаринову, но особенно баронессу Крюденер, называя их не иначе как «жабы, клоктавшие во время оно, дщери дъявола». О Крюденер (называя ее Криднер) он писал в автобиографии, задыхаясь от злобы и вынужденно, с плохо скрываемой завистью, признавая ее популярность: «Женка сия, в разгоряченности ума и сердца, от беса вдыхаемая, не говоря никому ничего противного похотям плоти, обычаям мира и делам вражиим, так нравиться умела всем во всем, что начиная с первых столбовых бояр, жены, мужи, девицы спешили, как оракула некоего дивного, послушать женку Криднер. Некоторые почитатели ее из обольщения ли своего или из ругательства над святынею христианских догматов, портреты изобразив Криднер, издавали в свет ее с руками к сердцу прижатыми, очи на небо имеющую, и Святого Духа с небес как на Христа сходящего в Иордане или на Деву Богородицу при благовещении Архангелом. Вот слепота мудрых и разумных, людей просвещенных от мира в Санкт-Петербурге».