— У тебя есть две минуты, чтобы объяснить свое поведение.
Два обиженных человека лицом к лицу.
— Минута пятьдесят секунд.
Агрессивность никогда не была характерна для Джинны.
Почему же сейчас я стала такой непримиримой?
Потому, что не могу вынести самой мысли о том, что Франко может бросить меня.
— Фэмки послала мне сообщение, хвасталась, что провела с тобой ночь в Сиднее.
— И ты поверила?
— У вас была интрижка, и сейчас Фэмки хочет тебя вернуть. Она дала мне понять, что готова абсолютно на все.
— Итак, ты считаешь, что это уже произошло? — Темные глаза Франко метали молнии, голос дрожал от еле сдерживаемой ярости. — А ты ничего не забыла?
Джинна молча посмотрела на мужа.
— В воображении Фэмки, возможно, существует вполне сложившаяся картина будущего… но я не собираюсь в этом участвовать.
— Ты мог сказать ей об этом!
— Я и сказал.
— Не знаю, могу ли я тебе верить…
Вот если бы ты любил меня…
Но как произнести эти слова, не открыв своих истинных чувств? Нет, Джинна не собиралась давать мужу такое преимущество.
— Ты действительно думаешь, что я нарушил обещание быть честным с тобой? Если Фэмки и летала в Сидней, я об этом не знал.
Он пересек спортзал и подошел к тренажеру. Джинна не решилась наблюдать, даже в течение нескольких секунд, за тем, как красиво перекатываются мышцы под его загорелой кожей.
Вместо этого она поднялась на второй этаж, стянула спортивный костюм, надела свои любимые домашние джинсы и легкий топ и уединилась в кабинете.
Около половины девятого позвонила Шэнни.
— Кажется, ты обещала связаться со мной, — сказала она.
— Прости, Шэнни. У меня был очень трудный день.
— Том заказал столик на четверых в одном из ресторанчиков на завтрашний вечер. Он договорился с Франко обо всех деталях.
— Отлично.
— Тебе уже кто-нибудь звонил по поводу фотографии в газете?
— Бабушка. Она пригласила меня на чашку чая утром в субботу. Боюсь, к чаю мне предложат не столько сладости, сколько прописные истины о том, что нужно соблюдать приличия и каждую секунду следить за собой. — Джинна сделала паузу. — А тебя уже кто-нибудь успел раскритиковать?
— Мама. Все, как обычно. Хотя я бы не сказала, что журналисты успели раздуть большой скандал… и все такое прочее.
Шэнни попрощалась, а Джинна погрузилась в работу еще на пару часов, а затем закрыла ноутбук и отправилась спать.
Она ночевала в одиночестве. Франко в спальне так и не появился, но у Джинны не было ни сил, ни желания думать о том, где он может быть. Она просто легла в постель и выключила лампу.
Утром она нашла на кухонном столе записку от Франко: