Сообщение, сброшенное на его пейджер, могло быть истолковано буквально только несведущим человеком. На самом деле это был знак о предстоящей встрече с партнером из Твери, известным в уголовном мире под кличкой Хохотун.
Именно в Тверь уходили угнанные Бесом машины. Сам Лихоманов удивлялся, что спрос на них не падает. Он понимал только то, что закупочная цена этих автомобилей была значительно ниже, чем приобретенных законным образом, но и риск был большим...
Лихоманов отъехал на своей «Нексии» от дома, но оставил ее на ближайшей автостоянке. Он предполагал, что если Бес сегодня вдруг прокололся, то за ними могут установить наружное наблюдение, пустить так называемую наружку, чтобы доказать их связь. Станислав Михайлович знал, что за машиной следить легко, а на своих двоих он мог затеряться в многомиллионной Москве, как иголка в стоге сена. Причем путать следы Лихоманов предпочел под землей, в метрополитене.
Меняя вагоны, направления, станции, он непрерывно думал, как взять сегодня судьбу в свои руки. Он решил для себя, что непременно должен выйти из игры, пойти на которую его бес попутал. Причем этот бес имел человеческое обличие Сергея Бекетова. Ему и только ему Лихоманов отводил сейчас роль организатора преступно-магического автобизнеса, а себя представлял жертвой.
Наиболее благоприятным выходом из создавшейся ситуации ему казалось воплощение в жизнь самого простого – прекратить угоны. Он понимал, что убедить Хохотуна остановиться будет сложно. Но Станислав Михайлович придумал очень убедительный аргумент. Можно было внушить ему, что у Беса пропали уникальные экстрасенсорные способности. Поверит ли Хохотун, это – пятьдесят на пятьдесят.
Второй выход был крайне нежелательным для всех, и Лихоманов старался об этом не думать. Но каждый раз, когда поезд въезжал в темный тоннель, в сознании возникала мысль: «Мы катимся в бездну».
«Нет, – спорил он сам с собой. – Только очень умный следователь сможет раскрутить это дело. А Ечеин не такой, ему бы только до пенсии досидеть... В крайнем случае есть несколько средств воздействия на него: те же деньги и то же магия. Но один процент, что мою вину докажут и дело дойдет до суда, остается. Что же девяносто девять против одного – это неплохой шанс!»
Как ни хотел Лихоманов убедить себя, что иных сценариев развития событий нет, тревога в его душе нарастала.
Исколесив немало десятков километров под землей, Станислав Михайлович вышел на поверхность за пять минут до назначенной встречи. Красный «Москвич-Святогор» уже стоял на условленном месте. Лихоманов подошел к нему сзади и открыл дверцу рядом с водителем.