В подъезд вошла пожилая женщина в сером плаще, остановилась и перегородила Станиславу Михайловичу выход.
– Вы кем же моему соседу приходитесь? – полюбопытствовала она.
– Никем, – односложно ответил Лихоманов и попытался обойти тучную фигуру пожилой дамы, одетую по моде полувековой давности.
Но та и не подумала посторониться, а напротив продолжила свой допрос:
– А зачем тогда спускались сюда? К нему никто никогда не ходит...
– Я из военкомата, – сказал Станислав Михайлович и предпринял вторую попытку выйти из подъезда.
– Он служил в армии, да? – спросила дотошная старуха.
– Служил, а вам-то что?
– Я его со своей внучкой хочу познакомить, вышла бы за него замуж, жила бы рядом со мной...
Эти слова заставили Лихоманова улыбнуться. Улыбка расположила назойливую собеседницу к дальнейшим откровениям.
– Я сегодня встретила Сережу в магазине и завела разговор с ним...
– О внучке? – без всякого интереса поинтересовался Станислав Михайлович.
– Нет, сначала о растворителе. Но он так торопился...
– Он покупал растворитель? – уточнил Лихоманов.
– Да, наверное, ремонт собирается делать. Хозяйственный парень, такой тихий, скромный, машина у него иностранная, во дворе сейчас стоит. И внучка у меня хорошая, красивая, в институте учится.
– Знаете, бабуля, не надо сним внучку знакомить. Скажу вам по секрету, он контуженный, у него с головой не все в порядке.
– Да вы что? – удивилась бабушка. – Я бы никогда не подумала.
– Да, это так, – подтвердил Лихоманов, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
Пожилая женщина опечалилась и, не говоря больше ни слова, стала подниматься на второй этаж. Лихоманов вышел на улицу, огляделся по сторонам и направился к остановке автобуса, следующего к Белорусскому вокзалу.
Услышав о растворителе, Станислав Михайлович сразу догадался, где надо искать Беса – на своей собственной даче в Жаворонках. Раньше именно там Бекетов Сергей варил какие-то зелья на основе растворителя. Заниматься этим в жилом доме в центре Москвы было, по словам Беса, невозможно, потому что варево сопровождалось ужасной вонью.
Прибыв в Жаворонки на электричке, Лихоманов удовлетворенно отметил, что сошел с поезда на этой станции один. Поэтому, не петляя, он направился прямиком к своему дачному домику, находящемуся в конце центральной улицы.
За заборами, низкими и высокими, цвели деревья. Станислав Михайлович подумал, что он уже несколько лет не ощущал прихода весны, жил вне времен года со страшной тайной в душе. Он остановился у цветущей черемухи и зачем-то оторвал пахучую веточку с маленькими белыми цветочками, поднес ее к носу, вдохнул в себя ее пьянящий аромат так, будто делает это последний раз в своей жизни. Затем он машинально сунул ветку в карман своего пиджака и пошел дальше.