– И вы не пытались позвать ее в дом?
– У меня уже не осталось никакого желания звать ее. Признаться, с некоторых пор она внушала мне страх, после того как выбросила в колодец транзистор. У меня было такое ощущение, будто это конец.
– А тот страх, не означал ли он также и подозрения?
– Если это и было подозрение, то, во всяком случае, оно никак не было связано с тем, что случилось на самом деле. Сами посудите, могло ли мне прийти в голову такое?
– А вы виделись с ней после того, как ее арестовали?
– Да, на другой день я ходил в тюрьму, мне разрешили свидание.
– И какое же она на вас произвела впечатление?
– Знаете, теперь я уже ничего не понимаю, даже в себе самом.
– Чего вы боялись?
– С тех пор как исчезла Мария-Тереза, я боялся всего.
– Она за ней присматривала?
– Да, само собой. Без этого было не обойтись. Нет-нет, не подумайте, она делала это очень деликатно. Я боялся, как бы она не устроила какого скандала или, еще хуже, не наложила на себя руки… Знаете, после таких событий вспоминаешь вещи, о которых прежде никогда и не задумывался.
– И все эти дни вам ни разу не случалось заглянуть в погреб?
– Обычно я ходил туда за дровами. Но в те дни было тепло и не было никакой нужды разжигать камин. Впрочем, мне даже не пришлось ни о чем ее спрашивать, она сама, когда я как-то шел через сад, объявила: «Знаешь, Мария-Тереза увезла с собой ключ от погреба, так что туда теперь не попасть».
– Вы боялись, как бы она не покончила с собой, или в глубине души надеялись, что это когда-нибудь случится?
– Теперь я уже и сам не знаю.
– А ту сцену в «Балто», когда вы вдруг неожиданно для всех принялись произносить какие-то странные речи, вы помните?
– Да, отлично помню. До сих пор не пойму, что это на меня нашло.
– Поговорим об этом, если вы не против. Мне бы хотелось узнать ваше мнение: как вы думаете, она действовала в одиночку или ей все-таки кто-то помогал?
– Одна, в этом я совершенно уверен. Иначе и быть не могло.
– Но она говорила, будто один раз встретила Альфонсо, часа в два ночи, когда шла со своей хозяйственной сумкой в сторону виадука.
– Тогда не знаю. А Альфонсо, его допрашивали перед отъездом?
– Да, допрашивали. Он отрицал, будто встречал ее после убийства. Хотя признал, что вот уже несколько лет часто видел, как она бродит ночами по городу.
– Неужели… Даже не верится.
– А может, Альфонсо солгал?
– Нет-нет, раз он сказал, значит, так оно и было.
– А что она говорила об Альфонсо?
– Да не больше, чем обо всем остальном. Радовалась всякий раз, когда он приходил к нам рубить дрова. Говорила: «Какое счастье, что в Виорне есть Альфонсо». Вот и все.