– Андрей Георгиевич, вот тут этот Бычков не умеет с начальником разговаривать! Не хочет быть, как все. Объясните ему, пока по-хорошему.
– Что ты из себя мнишь, гаденыш?! Ты как с начальником разговариваешь, падла!
– Да пошел ты в пизду.
Быт комнаты? Но ты не в комнате. Король. И потому – не сон. В комнатах закрывают двери, закрывают глаза. Комнаты – для спанья. Бывают комнаты с иллюзиями. Бывают комнаты со служебным эдиповым полем. Да пошли они к черту. Король. Не ты. Ты был у бабушки в больнице. «Я не был с вами там, потому что был у бабушки в больнице». Ночь, Король, ночь. Ты видишь, как ярко светит солнце? Потому что ночь. Тротуар дороги к метро. Вход. Ты не слышишь, как каркают старики в красных и черных фуражках, вцепляясь в рычаги управления эскалаторами, как бы громко ни кричали они в мегафоны: «Стойте справа! Проходите слева!» Ты не слышишь. Ночь, Король. Они думают, это их страна. Но это не их страна. Замри, о Король. Это твоя страна. И эскалатор – сам по себе эскалатор. Хочешь – твой. Вниз – вверх.
– Значит, вы, Андрей Станиславович, говорите «нет»?
– Нет.
– В последний раз спрашиваю. Подумайте, жизнь дороже. Детишки, семья. Молодая красивая жена собирает вечером на стол. Еда вкусная, свежая – укропчик, петрушечка. Младшенькая карабкается к вам на колени… Подумайте. Кто не с нами, тот против нас.
– Да пошли вы все на хуй.
– Все! Терпеть не намерен. Андрей Георгиевич, делайте. Срежете потом (или сразу, как хотите) лицо, чтобы затруднить опознание тела, если случайно все же найдут.
– Гнусный палач.
– Гаденыш, сначала я вырежу тебе на лбу свой знак. Ну-ка! Может, все же попросишь кончить тебя сразу? А-а? Ну-ка, на коленках?
– Да пошел ты на хуй.
Он умер. Значит, Король – ты. Остановитесь, воины… Приглушенное звяканье лат. Потрескивание горящей смолы. Неподвижные лица принцесс. Крик слона. Глухой удар шестом. Замолчал, складывая уши. Факелы. Капает желтая фосфоресцирующая слюна. Дых. Ночь. Теперь можно начать. Теперь ты мне веришь.
Раковина станции метро «Сокол». Этот балкон, ведущий на выход. Эти поезда под тобой. Бесплотные тени с газетами в безразличных вагонах. Царство Аида. «Я люблю одну девушку». Крыша поезда выбегает коричневой лентой. Но если доказывать, то себе самому. «Я был у бабушки в больнице». Ха-ха! В царстве Аида, среди бесплотных теней ты станешь снова самим собой. Ты сделаешь это для Короля. Только себе самому Король доказывает, что он – Король. Магда? «Моя девочка… моя принцесса… моя королева». Ты сделаешь это и ради нее, потому что она – солнце. Вот жерло туннеля. Гаснет красный. Медленно загорается зеленый. Магда, Магда. Она показывала тогда свои фотокарточки. Она смеялась. В деревянной кроватке голая пухленькая малышка ощупывает себе голову, а потом, изгибаясь, морща тельцем пеленки, смотрит назад, пытаясь увидеть то, что только что трогала. Магда, Магда, она издевалась тогда над тобой, соблазняла. Ее монгольские кошачьи глаза. «Vous savez lire les livres?»