Внезапно совсем близко послышался шум. Павел вышел из кухни и замер в узком коридоре. Шум доносился с цокольного этажа, где, помимо прачечной, располагалась морозильная камера.
Выглядела последняя следующим образом: помещение площадью около двенадцати квадратных метров, оборудованное морозильными установками, имело несколько секций. В каждой секции хранился свой продукт. Внизу держали рыбу, в средней секции лежали куры, утки и рябчики, а верхние секции вмещали в себя свинину и столь любимую Варварой баранину.
У противоположной от входа стены в потолок был вмонтирован металлический крюк. Как правило, на него вешали говяжью тушу.
В маленьком предбаннике, куда спустился сейчас Павел, на стене красовалось реле, при помощи которого можно было регулировать температурный режим морозильной камеры. В настоящий момент красная стрелка показывала на отметку минус семь градусов.
Выругавшись, Павел скрестил руки на груди. Дверь в камеру была настежь открыта. Из помещения вырывался холодной воздух, отчего находиться в крохотном предбаннике было весьма неуютно.
– Ну что за люди, никакой дисциплины. Отправились спать, а морозилку закрыть забыли. Ну Ванька, чувствую, завтра кто-то получит по шее.
Уставившись на говяжью тушу, Павел высунул язык.
– Висишь? Ну-ну, надеюсь скоро тобой полакомиться.
Дотронувшись до двери, Павел прищурился. На полу камеры лежал блокнотный листок.
Ступив внутрь, мужчина нагнулся и, поднеся бумажку ближе к глазам, пробежался по тексту.
«В моей смерти прошу никого не винить. Павел».
– Что за хрень? Узнаю, чьих рук дело, голову оторву. Ну уроды!
Сзади послышались шаги.
Дверь в морозильную камеру с грохотом закрылась. А чуть позже красная стрелка реле упиралась в цифру минус двадцать градусов по Цельсию.
– Всем доброе утро. – Катарина прошла в столовую и, плюхнувшись на стул, тихо вздохнула.
– Как спалось на новом месте? – спросила Варвара Тарасовна, дымя сигареткой.
– Честно? До пяти утра меня мучила бессонница, а когда наконец задремала, за окном разразилась лаем собака.
– Аналогичная ситуация, – хохотнула Валентина Олеговна. – Эту собаку нужно пристрелить. Эх, если бы вы только знали, какими словами я ее поминала, ворочаясь с боку на бок.
В столовой появились Инна с Дмитрием.
– Налейте мне скорее винца, – попросила Терентьева. – Замучило похмелье.
Дмитрий наполнил бокал и протянул его супруге.
– А себе почему не налил?
– У меня в два совещание, – сухо буркнул мужчина и посмотрел на Нижегородскую. – Варвара Тарасовна, мне пора ехать.
– Дим, да ты хоть позавтракай.
– Некогда.