А «хвост» в лице Катарины Копейкиной действительно следовал по пятам за Терентьевым на протяжении недели.
Сегодня ей повезло. В полдень Терентьев покинул стены офиса и направился в торговый комплекс. Затем заглянул в супермаркет и сберкассу. И вот конечной остановкой оказался одноэтажный кирпичный домишко с почерневшей трубой и потрескавшимся шифером.
Дмитрий вышел на улицу спустя сорок пять минут. Стремительной походкой он подошел к иномарке, бросил на снег сигарету и был таков.
Катка колебалась. Конечно, можно прямо сейчас разузнать, к кому именно наведывался Терентьев, но существовало одно «но». Под каким, собственно, предлогом заявиться в гости к неизвестным и каким образом вызвать их на откровенный разговор?
Порывшись в сумочке, Копейкина чертыхнулась. Липовое удостоверение сотрудника детективного агентства, по всем законам подлости, осталось в коттедже. А без него ее план грозит рассыпаться подобно песочному замку. Делать нечего, пришлось возвращаться домой.
В гостиной Катарина увидела придвинутый к стене комод с зеркалом. Отдаленно он напоминал ее собственный комод, с одной лишь разницей – тот, который она сейчас лицезреет, больших размеров.
Не подозревая, что через секунду шарахнется от комода словно ошпаренная, Катка приблизилась к зеркалу и улыбнулась своему отражению.
– Хорош лыбиться, – прогремело совсем близко.
Копейкина обернулась. В гостиной, помимо нее и развалившегося на диване Парамаунта, никого не было. Тогда кто с ней разговаривал? На всякий пожарный Ката позвала Наташку.
– Не могу, – ответила Натали из кухни. – У меня молоко убежит.
Со второго этажа спустилась Лизавета. Персианка свекрови запрыгнула на комод и, подняв хвост трубой, начала громко мяукать.
– Сними с меня кошку, – попросил неизвестный.
Ката перекрестилась.
– Кто это сказал? – спросила она, косясь по сторонам.
– Я сказал.
– Кто я?
– Конь в пальто! Ты сама не видишь, что ли? Я это!
Пятясь назад, Катарина споткнулась и рухнула на пол.
– Кривоногая овца! – молвил голос. – Тебя в детстве не учили, что надо под ноги смотреть?
– Спрашиваю последний раз, кто со мной разговаривает?
– Комод!
– Что?
– Ты только никому не говори, что я трепаться умею, иначе мне несдобровать. Я волшебный. В меня триста лет назад вселился дух феи. Хорошая такая была фея, до ста двух лет прожила. А погибла совсем нелепо. В магазин за картошкой вышла и под трамвай попала.
Боясь моргнуть, Катка вытаращенными от ужаса глазами уставилась на говорящий комод и молила бога, чтобы он не позволил ей сойти с ума.
– Чего рот разинула? – с усмешкой спросил комод.