Керрик радостно побежал по склону, пробираясь через мокрую траву, затем пригнулся и стал удаляться от моря. Он делал это так тихо, как только мог, затем вновь повернул к океану, стараясь зайти охотнику в тыл. Он трудился очень старательно, но это ни к чему не привело, и, когда он наконец добрался до гребня горы, Хастила уже ждал его там.
— Ты должен все время внимательно следить за тем, как ставишь ногу на землю, — сказал охотник, — и не топать ногами. Нужно раздвигать траву, а не прокладывать дорогу в ней силой. Но попробуем еще раз.
В этом месте берег был невысокий, Хастила спустился вниз к реке и погрузил в нее копье, чтобы окончательно очистить его. Керрик, запыхавшись, выбрался на вершину.
— На этот раз ты не услышишь меня! — крикнул он, потрясая копьем.
Хастила махнул рукой и наклонился над водой. Что-то темное мелькнуло в волнах прибоя. Керрик предостерегающе крикнул, и Хастила повернулся с копьем в руке. Раздался звук, как будто сломалась ветка, охотник выпустил копье, схватился за грудь и упал лицом прямо в воду. Мокрые руки дернули его вниз, и он исчез среди пенящихся волн.
Керрик дико закричал и бросился к насыпи, навстречу остальным, бегущим к нему. Задыхаясь, он рассказал о том, что видел, и повел их назад, вдоль берега, к месту, где все произошло.
Песок был пуст, океан тоже. Амахаст нагнулся и поднял из воды длинное копье охотника, затем снова посмотрел на море.
— Ты не заметил, на что это было похоже?
— Это были руки, — стуча зубами, сказал мальчик. — Они протянулись из моря.
— А их цвет?
— Я не заметил. Мокрые, кажется, зеленые. Они могли быть зелеными, отец?
— Они могли быть любыми, — мрачно сказал Амахаст. — Это мургу. Теперь нам нужно держаться всем вместе, и один всегда должен бодрствовать, пока остальные спят. Нужно быстрее возвращаться к саммад. На этом южном берегу нас ждет только смерть.
Гроза ушла, дождь прекратился, и земля купалась в теплых солнечных лучах. Вайнти стояла в тени мертвого дерева и смотрела, как рабочие осторожно размещают саженцы ровными рядами. Ваналпи лично размечала эти ряды. Потом она подошла к Вайнти, двигаясь медленно, с широко раскрытым от жары ртом, и стала рядом с ней в тень.
— Не опасно ли трогать саженцы руками? — спросила Вайнти. Ваналпи, еще тяжело дыша, сделала отрицательный жест.
— Только когда начнут расти колючки, а это будет через восемь дней. Для жвачных они горьки на вкус, а для тех, кто меньше их, смертельны.
— Это одно из твоих усовершенствований? — спросила Вайнти, выходя на солнце.
— Да. Оно было сделано еще в Инегбане, и мы привезли семена с собой. Мы настолько привыкли к колючим изгородям вокруг наших городов, к изгородям гораздо выше нашего роста, что почти не помним о тех временах, когда их не было, и о тех, когда они были маленькими. Постепенно растения подросли и распространились. Сейчас молодые ветви переплетаются со старыми, создавая непреодолимый барьер. Но новая изгородь в новом городе ставит перед нами новые вопросы. — Теперь она говорила спокойно, нешироко открывая рот. — Новая изгородь, которую я вывела, быстро растет, живет недолго и очень ядовита. Но прежде чем она умрет, мы посадим обычную колючую изгородь и окончательно займем это место.