Во-первых, она должна изучить все факты, связанные с этими существами, узнать, где и как они живут. Это должен быть первый шаг.
Во-вторых, их нужно убить. Всех. Полностью стереть с лица земли. Со всей их хитростью и каменными орудиями они были всего лишь животными, но смертельно опасными животными, которые безжалостно перебили самцов и детенышей. И за это они должны заплатить жизнью.
Глядя из темноты, Энги глубоко задумалась, наблюдая животных. Сразу же поняв скрытые намерения Вайнти, она, конечно, должна была отказаться от сотрудничества и не сделала этого только потому, что ее захватила сложность лингвистической проблемы.
Стоя в молчании, она почти полдня наблюдала, прислушиваясь к звукам и стараясь понять их. Хотя она не поняла ничего из того, что услышала, у нее появился туманный план, с которого можно было начать. Она тихо закрыла люк и отправилась на поиски Сталлан.
— Я пойду с тобой, — сказала охотница. — Они могут быть опасны.
— Только на очень короткое время. Пока они ведут себя тихо, я должна быть с ними наедине. Ты будешь стоять снаружи, и, если мне что-то понадобится, я тебя позову.
Неудержимая дрожь покрыла рябью гребень Энги, когда Сталлан открыла дверь и она шагнула внутрь. Тяжелый запах животных ударил ей в нос. Это было слишком похоже на звериную берлогу, и все же разум поборол отвращение, и она твердо стояла, пока дверь не закрылась за ее спиной.
— Они убили мою мать, потом моего брата, — сказала Исел.
Она перестала уже пронзительно кричать, но глаза ее были по-прежнему полны слез, которые текли по щекам. Она вытерла их тыльной стороной ладони, потом потерла обритую голову.
— Они убили всех, — сказал Керрик. Он не кричал с тех пор, как его принесли в это место. Может быть, женщины привыкли все время кричать и причитать? Она была старше его на пять или шесть лет и все же кричала, как младенец. А он не должен был этого делать Охотник не должен кричать, а он именно охотник. Так же, как его отец. Амахаст — великий охотник, но сейчас он мертв, как и все остальные из саммад. При этой мысли к горлу мальчика подкатил комок, но он справился с ним. Охотник не должен кричать.
— Они не убьют нас, Керрик? Ведь они не должны убить нас? — спрашивала Исел.
— Да, конечно.
Она вновь начала хныкать и прижалась к нему, обхватив его обеими руками. Это было неправильно, только маленькие дети жмутся друг к другу. Однако хотя он знал, что это неправильно, ему было приятно чувствовать ее рядом. Ее груди были маленькие и твердые, и ему нравилось прикасаться к ним, но, когда он сделал это сейчас, она оттолкнула его и громко закричала. Он встал и с отвращением отошел в сторону. Она была глупой, и он не любил ее. Она никогда не говорила с ним до того, как их принесли в это место, но теперь, когда их осталось только двое, для нее все изменилось. Но не для него. Было бы гораздо лучше, окажись здесь вместо нее кто-нибудь из его друзей. Но все они были мертвы, из его саммад, кроме них, не уцелел никто. Теперь их очередь. Исел не понимает этого, она внушила себе, что теперь с ними ничего не случится Он осторожно осмотрел помещение, но в этой деревянной комнате не было ничего, что можно было бы использовать как оружие. И не было никакой возможности бежать. Тыквы были слишком легкие, чтобы причинить вред кому-либо, даже ребенку. Он поднял тыкву с водой и сделал глоток. Пустой желудок судорожно сжался. Он был голоден, но не настолько, чтобы есть мясо, которое им принесли. От одного взгляда на него Керрика начинало тошнить. Оно не было приготовлено и в то же время не было сырым. Он оттолкнул его от себя и содрогнулся. В этот момент дверь скрипнула, затем открылась.