Он заглянул в каждое мрачное застывшее лицо, и каждый охотник кивнул соглашаясь. Молча они заняли свои места, потом так же молча стали ждать. Солнце поднялось высоко, жара усиливалась, досаждали насекомые, а рты пересохли от жажды, но они не двигались, они ждали.
Мургу были заняты странными непонятными делами, издавая при этом громкие звериные звуки. Они были либо неподвижны, как камни, либо дергались в отвратительных движениях. Все это продолжалось невыносимо долго, а кончилось так же внезапно, как и началось. Мургу уложили свои инструменты в живые лодки, затем сели в них сами. Те, что носили смертоносные палки — несомненно, охрана, — сели первыми.
Птицы в это жаркое время дня молчали, и единственным звуком было журчание воды, рассекаемой носовыми раковинами с приближающимися существами. Они были все ближе и ближе, пока цветные пятна на их шкурах не стали видны до отвращения ясно. Вот они поравнялись с невидимыми охотниками…
— Пора!
Щелкнули тетивы луков, засвистели стрелы. Только один мараг успел вскрикнуть, но тут же затих, добитый второй стрелой.
Стрелы вонзились и в темные шкуры живых лодок: те поднимались из воды, крутились на одном месте, тела мертвых мургу сползали с них. Затем раздался громкий всплеск, когда Херилак прыгнул в реку и поплыл к месту бойни. Вернулся он, таща за собой одно из тел, которое подхватили руки охотников. Они перевернули марага и смотрели в его невидящие глаза, тыкая в тело своими луками.
— Это было сделано хорошо, — сказал Херилак. — Все мертвы. Сейчас мы уходим — и возьмем это с собой. — Он показал им одну из смертоносных палок. — Возьмем мы и тело. Охотники молча посмотрели на него, не понимая.
— Другие должны увидеть то, что видели мы. Их нужно предупредить. Мы возьмем этот труп с собой в нашу лодку и будем грести весь день и всю ночь, чтобы уйти подальше от этого места и мургу. Затем, до того как этот мараг начнет слишком сильно вонять, мы освежуем его.
— Хорошо, — сказал Телгес. — Возьми его череп и шкуру.
— Верно, — согласился Херилак. — Ни у кого не должно быть никаких сомнений. Каждый тану, увидевший то, что мы принесем, будет знать, что мы видели.
Макет имел практическое значение, он был неотъемлемой частью планирования и проектирования города. Поэтому какие бы ограничения ни существовали, масштабный макет Альпесака был сделан.
Вайнти медленно прохаживалась вокруг него, испытывая огромное удовлетворение. Он значительно улучшился с тех пор, как из Инегбана прибыла Сокайн со своими обученными ассистентами. Сейчас маленькие чахлые деревца образовывали сердце города, окруженное небольшими полянами амбесед. Наклонившись ниже, Вайнти увидела золотой полумесяц берега рождений, полностью окруженный колючими стенами.