— То, что ты делаешь, когда говоришь одно, а думаешь другое, что ты сделал со Сталлан, сказав ей, что задыхаешься, хотя на самом деле ничего такого не было.
— Я не знаю, о чем речь, — сказал Керрик, изображая непонимание и наивность. Вайнти радостно шевельнулась.
— Прекрасно! Ты сделал это сейчас. Ты делаешь это, говоря о том, чего не было, так, словно это произошло. Признайся в этом или я убью тебя на месте!
Он содрогнулся от резкой перемены настроения Вайнти: ее лицо приблизилось, а рот открылся, показав ряды острых зубов.
— Да, я делал это, признаю. Я делал это, чтобы убежать.
— Очень хорошо. — Она шагнула назад, момент опасности миновал. — Эту вещь, которая прекрасно получается у тебя и недоступна ийланам, мы называем ложью. Я знаю, что ты лгал, и несомненно будешь лгать мне в будущем. Я не могу помешать этому, но Инлену будет следить, чтобы твоя ложь не позволила тебе убежать. А сейчас, зная, что ты лжешь, мы попробуем использовать эту ложь для добрых дел. Ты будешь лгать для меня.
— Я сделаю, как приказывает Эйстаи, — сказал Керрик, ничего не поняв, но спеша согласиться.
— Вот и хорошо. Ты сделаешь, как я прикажу, и никогда никому не скажешь об этом приказе — иначе умрешь. А вот та ложь, которую ты должен произнести, и произнести возбужденным голосом: — Там, среди деревьев, устозоу, я вижу его! Повтори.
— Там, среди деревьев, я вижу устозоу!
— Хорошо. Не забудь этих слов и произнеси их только тогда, когда я прикажу. При этом я сделаю вот такое движение. Керрик с радостью согласился. Сделать это было довольно просто, хотя он и не видел особой необходимости в этом. Угрозы были вполне реальны, поэтому он постарался запомнить слова и сигнал, бормоча их про себя на обратном пути через город.
Много дней прошло с тех пор, как Керрик в последний раз видел Энги. Теперь он даже редко думал о ней в своей ново-обретенной свободе, занимавшей все его дни. Сначала он боялся выходить один, и даже получал удовольствие от молчаливого присутствия Инлену, как некоторой гарантии безопасности. Покинув свою комнату, он очень быстро обнаружил, в чем заключается действительное социальное разделение граждан города. Отношение к нему, “отвратительному устозоу”, резко изменилось с тех пор, как он стал появляться в обществе Эйстаи и часто сидел рядом с ней. Для безымянных фарги это было доказательством того, насколько его ранг выше, чем их, и, грубо говоря, это было действительно так.
Он видел, как эти фарги быстро продвигаются по служебной лестнице. Они становились охранниками, заготовителями птиц, мясниками, надсмотрщиками над рабочими и занимали еще множество других должностей, о которых он не знал почти ничего. С этими ийланами он говорил в нейтральной манере, обращаясь как с равными или чуть свысока, и они охотно принимали это.