Полковник замолчал, а Викентьев не знал, что ответить на заданный вопрос. Они оба не могли оторваться от экранов компьютеров с гитлеровским планом нападения на СССР.
— В принципе, отличий не так уж много, — прервал тишину Коган, — Для внезапного удара выбрана тоже середина лета и тоже воскресенье — шестнадцатое июня. Что будем рекомендовать Сталину?
— Но мы же не знаем, когда и куда ударят англичане с французами, — ответил директор проекта, — Выйти на географические координаты во Франции и тем более в Британии практически невозможно.
— А посмотри, Юра, внимательно седьмую страницу. Видишь приписка от руки: "Согласовать с Даладье и Чемберленом". Как раз напротив даты начала войны. А куда? Я же уже сказал, Баку и Мурманск. Мурманск для англичан уже традиция, а Бакинские нефтепромыслы им самим остро нужны. О новых уже эксплуатирующихся в СССР месторождениях и нефтеперерабатывающих комбинатах в Европе не знают. Большую часть оборудования для них закупали в Штатах и делали сами, а американцы очень любят блюсти коммерческую тайну. Им ведь самим не выгодно разглашать, кому и что они продали. И, хотя сейчас Америка поставляют в тот Советский Союз в основном автомашины, трактора и сельхозтехнику, на экономическую иглу они уже хорошо подсели. Девяносто девять процентов за то, что Штаты в этой войне будут на стороне СССР. Конечно, сами они в войну не вступят, и торговать будут с обеими сторонами. Значит надо любыми способами срочно спровоцировать Японию на захват Индокитая. Тогда война между Штатами и японцами неминуема. В этом случае японская военщина, уже получившая по носу в том мире под Халхин-Голом, на северного соседа замахиваться не посмеет. Еще одна причина, по которой Америка никак не может отвернуться от Советского Союза, это гипотетическая машина времени Сталина. Ну, посмотри, Юрь Саныч, на эту ситуацию глазами Рузвельта.
— Что-то я не въезжаю, — честно признался Викентьев.
— Элементарно, Ватсон! — усмехнулся полковник, — Русские вступают в войну со всей Европой и требуют от Штатов только одного, не ввязываться в эту войну на стороне Гитлера. Намекая при этом, что очень не хотят разрывать дружбу советского и американского народов. О чем это может говорить? О том, что Сталин уже знает, чем закончится эта война!
— Ты думаешь? — с сомнением посмотрел директор проекта на куратора.
— Уверен, — ответил тот, — более того, я даже знаю, как подкрепить такую же уверенность у Рузвельта и американских олигархов, которые на самом деле правят Штатами. Надо, чтобы Молотов с готовым проектом договора о мире и экономическом сотрудничестве оказался в Вашингтоне числа четырнадцатого или пятнадцатого июня и сделал бы вид, что он ничуть не удивлен агрессии Гитлера, Чемберлена и Даладье. И выражал при этом полное спокойствие и уверенность в победе Советского Союза. А ведь уверенность эта будет вполне обоснована.