Подбежавшие лейтенанты Иваницкий и Лобода бойко доложили и тут же удивленно переглянулись: что — их только двое? Был еще старшина из штаба полка. Это он привез обмундирование, оружие и боеприпасы. Кряжистый, уже в летах, судя по выправке, недавно надевший военную форму, он объяснил:
— Двух других командиров взводов, товарищ лейтенант, накрыло миной. Начальник штаба велел доложить: замены не будет, — вручил Кургину список личного состава рейдового отряда.
Под высокими соснами выстроились четыре взвода и отделение управления. Кроме двух лейтенантов, угодивших под вражескую мину, не хватало еще и четверых бойцов: то ли они не нашли место сбора, то ли стали добычей немецких снайперов.
Командир и политрук обходили строй, пристально всматривались в совсем еще мальчишеские лица. Перед отделением управления Кургин глазами пробежал список.
— Старшина Петраков.
— Я.
— Принять отделение.
Около лейтенантов задерживаться не стал: он их знал по роте. Командиром третьего взвода назначил сержанта Лукашевича. Предварительно спросил, указав на медаль «За отвагу»:
— За что?
— Выносил раненых.
— Санитар?
— Пулеметчик.
Командиром четвертого взвода стал плотный и темный, как мулат, сержант Амирханов, серьезно занимавшийся до войны вольной борьбой.
На северо-западе все еще горела заря. Кургин показал в ее сторону, как бы призывая прислушаться. Из-за озера постреливали снайперы, будто ломали сухой валежник.
— Больных и раненых прошу выйти из строя.
Шеренга не шелохнулась.
— Не умеющие плавать…
Люди стояли как деревья.
— Ну что ж, — удовлетворенно произнес командир, скрипнув новыми ремнями портупеи. — Слушай боевой приказ.
И Кургин пункт за пунктом, будто по тексту, изложил задачу. Он не скрывал, что дело не из легких, слабым — не под силу.
Политрук следил за выражением лиц, и хотя под сумрачными соснами разглядеть их было трудно, он видел глаза, внимательные и строгие, они вселяли уверенность.
Ровно, как на учебном занятии, звучал голос командира:
— …С собой взять Гранаты и патроны — боекомплект плюс диски к пулеметам. Сухой паек на трое суток… Вопросы?
Строй молчал, как бы обдумывая важность момента. Вопросы, конечно, были, но на них не смогли бы ответить даже те, кто подписывал приказ на рейд.
— Прошу, комиссар, — жестом руки показал Кургин и сделал шаг назад, чтобы политрук был виден всему строю.
Сказать хотелось многое. В отряде почти двести человек, и добрая половина — люди новые. Утром бой в отрыве от полка… А что они, эти люди? Что могут, особенно там, за линией фронта? И он спросил:
— Членов и кандидатов ВКПб) прошу поднять руку.