Я резко выдохнула. А потом провела языком по пересохшим губам.
– Убрали, как Рысева… – прошептала я. – Видимо, это излюбленный почерк Хатонцева – убивать людей с помощью заминированных машин.
– Наверное. Так что… Я тебе все рассказал. Они погибли не в автокатастрофе. Их просто убили…
С минуту-другую я молчала, вспоминая сцену гибели Рысева, cвой истошный крик и внезапный холод, растекшийся по телу… Затем сглотнула и перевела взгляд на Земцова.
– Но при чем здесь мой компромат?
– Я должен расправиться с Хатонцевым. Физически подобраться к нему не могу: у него хорошая охрана, иначе я давно бы пристрелил его собственными руками. Мне остается другое оружие – документы. Понимаешь?
– Понимаю, – я кивнула. – Значит, ты меня просто использовал. Как пешку в собственной игре. Так? Ты предал меня, охотник, – прохрипела я. – Я этого не ожидала.
– Я не предавал. – Он покачал головой. – Обстоятельства сложились так, что наши цели совпали: нам обоим нужны были эти бумаги. Я сделал копию. Тебе остается оригинал. Мы находимся в равном положении.
– Да? А ты не думаешь, что меня могут убрать, так же как твоих родных? Хатонцев подумает, что получил компромат в единственном экземпляре. Эсклюзив. А бумаги начнут гулять по рукам.
– Ты можешь все свалить на меня. Сказать, что я украл их у тебя или что-то в этом роде. Ты здесь ни при чем.
– И мне поверят?
– Почему бы и нет? Если все правда? Крой меня последними словами, и тебе поверят. Попробуй убедить их.
– Хороший совет!
– До свидания, Лера.
Земцов повернулся ко мне спиной. Но я бросилась к нему, отчаянно молотя кулаками куда попало.
– Как я выберусь отсюда? Как улечу? – задыхаясь, почти кричала я.
– Тихо! Нас могут услышать. Хотя эта дверь надежная, но лучше не орать.
Земцов помолчал, а потом сказал, не глядя на меня:
– Я тебе помогу. Выбирайся отсюда и вылетай ближайшим рейсом. Сейчас я позвоню своим друзьям и попрошу тебя прикрыть. Я тоже буду смотреть за тем, чтобы ты благополучно вылетела.
– Спасибо, – проговорила я. – Премного благодарна.
– Не сердись, я…
– Мне нет до тебя никакого дела, – сказала я безразлично. – Можешь выметаться отсюда и никогда больше не попадаться мне на глаза. Никогда.
– Я…
– Заткнись, – заорала я. – Зат-кнись! Ты что, русского языка не понимаешь! Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Все!
Он повернулся и пошел наверх. Дверь закрылась, и я осталась одна. Я была в таком бешенстве, что с силой стиснула кулаки. Получается, что у Земцова все время были свои планы, но он молчал об этом. А я позволила ему обвести себя вокруг пальца, даже ни о чем не догадываясь. Когда я сидела в буфете, он быстренько сделал копию документов в какой-то привокзальной конторе и вернулся ко мне с чувством выполненного долга.