– Готова.
Он берет меня за руку и подводит к балкону.
– Чуть не забыл. Погаси в кухне свет. Пусть думают, что ты легла спать.
Погасив свет, я возвращаюсь в комнату.
Антон толкает балконную дверь, и мы оказываемся на маленьком балконе, где сам черт сломит ногу. Там стоят пустые картонные коробки и деревянные ящики с банками солений-варений от матушки. А также треснувшие цветочные горшки, которые у меня рука не поднимается выкинуть. Поэтому я всегда называю себя маленькой барахольщицей. Антон перекидывает ногу через перила.
– Прыгай и приземляйся на пятую точку. Понятно?
– Попробую.
Он прыгает первым и машет мне рукой.
Я смотрю вниз. Расстояние до земли плевое. Но я всегда панически боялась высоты, и у меня начинает кружиться голова. Но я знала: чем дольше я буду так стоять, тем глубже будет проникать в меня страх. Все в жизни надо делать быстро, не особо раздумывая, касается ли это личных дел или каких-то еще. Я собираюсь с духом, cажусь на перила и прыгаю вниз. Приземляюсь я по закону подлости на больной бок и глухо вскрикиваю.
– Задела бок? – догадался Антон.
– Случайно.
– Не очень больно?
– Терпимо.
Он берет меня за руку.
– Бежим!
Мы быстро бежим к тому месту, где стоит машина Антона. Он ныряет в нее и открывает мне дверцу.
– Садись.
Вставляет ключ в зажигание, и мы отъезжаем.
Едем мы в полном молчании. Странное дело, оно меня даже не тяготит. Мне не хочется говорить, чтобы не нарушить то хрупкое согласие, которое установилось между нами. Мы – два сообщника, связанные темнотой, преследованиями, недомолвками и неясным будущим. Мне достаточно того, что даже сквозь шум машины я различаю дыхание Антона.
Я вообще человек, привыкший ко всему и не ждущий от жизни слишком многого. Наверное, у меня нет здоровых амбиций и честолюбия. Мне кажется, что все дело в мифическом отце. Точнее, его отсутствии – том белом пятне, которое давно и прочно поселилось у меня в мозгу. Иногда я думаю: был бы отец – все было бы по-другому. Бог знает, от каких пустяков, случающихся в детстве, жизнь дает крен и все идет наперекосяк. Из-за того, что тебя когда-то назвали толстой; мальчишка, в которого ты была влюблена, поцеловался на твоих глазах с лучшей подругой; мама слишком рано вышла замуж после развода или при тебе кинули камнем в любимую кошку. У меня была своя точка невозврата – тот момент, когда я поняла, что никогда не увижу отца. Маленькой я часто фантазировала: как он придет к нам, и я брошусь к нему и повисну на шее. Но когда мать безжалостно оборвала все мои мечты и сказала, что он никогда не вернется к нам, я запретила себе мечтать. Потому что это было очень больно – мечтать впустую. Всегда должна быть маленькая надежда, что твоя мечта рано или поздно сбудется. Иначе жизнь будет смахивать на тюремную камеру или игры с садистом.