От его неунывающей ясности делается легче на душе. Поспать бы!..
Спал, подложив под себя охапку колючего сена. А когда проснулся, услышал чей-то встревоженный голос:
— Неизвестно, сколько у них здесь танков, какие силы. Слава богу, что в темноте не поцеловались. Утра ждать надо…
— Рано бога благодаришь, — отозвался Бурда.
По тону чувствую: он сейчас не склонен балагурить.
— Когда эти танки в лом превратим, тогда согласен господа благодарить. Да и то его-то за что?.. Прежде всего надо разведать, где «тигры», где пехота. Их тут много быть не может — арьергард какой-нибудь. Вперед — автоматчиков с противотанковыми гранатами. Танки чтобы наготове были. Чуть «тигры» зашевелятся — огонь. Не дать опомниться. Рассвет уже…
Оказывается, мы ночуем на одном поле с гитлеровцами. Машины противника, так же как и наши, замаскированы сеном. Неизвестно, кто раньше появился. То ли мы их приняли за своих, то ли они нас. Телефонисты тянули нитку и услышали немецкую речь.
Сна — ни в одном глазу. Вылезаю из норы. В сером туманном воздухе мелькают фигуры, слышатся приглушенные голоса. Ночь кончилась. Багряно-черное небо поблекло. Пожары догорают где-то далеко-далеко. Еще немного и их слабеющий огонь исчезнет в лучах солнца.
Раздается гулкий взрыв противотанковой гранаты. Затем — крики, прерывистая автоматная пальба, разноголосый рев моторов. День начался…
Становится нестерпимо жарко. Кругом падают горящие клочья сена. Соседний стог пылает, подожженный термитным снарядом. «Тридцатьчетверки» опасливо обходят его и катят вперед, на мелькающие в дымке вспышки «тигровых» пушек…
Бурда идет, широко размахивая рукой, сжимающей шлем. Рядом — незнакомый мне подполковник.
— Теперь благодари своего бога, если ты такой набожный… А то — ждать… Как бы чего бы…
— Разве я против? — оправдывается подполковник. Бурда доволен боем, доволен этой импровизированной атакой, и меньше всего ему хочется сейчас распекать осторожного подполковника. Он подходит ко мне, натягивает шлем, опускает руки «по швам».
— Арьергард противника сбит. Уничтожено три «тигра». Насчет прочего потом подсчитаем.
На чернобровом лице сквозь щетину просвечивает нежный румянец.
— Может, позавтракаем чем… бог послал? — он ехидно косится на уныло вытянувшегося в стороне подполковника. — Тем более дорогой гость пожаловал.
Это уже относится к полковнику Соболеву, не спеша вылезающему из легковой автомашины.
Соболев хмуро озирается по сторонам. Втягивает носом дымный воздух, тихо спрашивает у Бурды:
— Что у тебя тут стряслось?
— Утренняя зарядка. Немцам небольшую пробежку организовали.