С запасными частями для танков, как всегда, приходилось туго. Но сейчас, в предвидении небывалых боев, нельзя было с этим мириться. И Дынер решил поискать добра на нейтральной.
Вместе с Подгорбунским Павел Григорьевич километр за километром обследовал передний край. Каждый подбитый танк, оставшийся между нашими и вражескими окопами, брался на заметку. Потом разведчики вместе с бойцами СПАМа и эвакороты ползли вперед и сообща решали: позволяет ли обстановка буксировать танк, стоит ли это делать или лучше снять агрегаты, некоторые детали и этим удовлетвориться.
Однажды из окопов первой линии я наблюдал за такой операцией. К подбитому танку прицепили полукилометровый трос. Тягач рванул. На гул мотора отозвалась немецкая артиллерия. Трос натянулся, зазвенел и… лопнул. Гитлеровские пушки не успокаивались.
С бруствера в окоп спрыгнул Подгорбунский:
— Товарищ генерал, прикажите, чтобы тягач смывался отсюда. Пусть где-нибудь в стороне тарахтит. Тогда немцы не поймут, что мы за танком охотимся.
Спустя примерно час, когда фашистская артиллерия затихла, а танк подцепили новым тросом, опять подошел тягач.
Таким манером в армии был сформирован «воскресший батальон» — тридцать пять танков. А сколько удалось добыть запасных частей и целых агрегатов!
Дынер не переставал восхищаться своим «помощником по разведке», как он именовал Подгорбунского:
— Чудо, да и только. Даже по запаху определяет, есть немцы поблизости или нет. Прирожденный дар разведчика…
В эти дни напряженной, всеохватывающей подготовки к новому сражению Горелов подписал приказ о зачислении навечно в списки первой гвардейской бригады ветеранов, геройски погибших в боях.
Смеркалось, когда бригада выстроилась на укрытом деревьями плацу. Прошелестел шелк гвардейского знамени, фанфарно-торжественный напев вечерней зари, варьировавший «Интернационал», устремился вверх и замер где-то высоко-высоко в недвижном синем небе.
И вдруг четко:
— Гвардии лейтенант Петров!
Отозвался молодой звенящий голос с правого фланга:
— Гвардии лейтенант Петров погиб смертью храбрых в боях за Советскую Родину!..
Одним из корпусов нашей армии командовал насквозь военный человек генерал Андрей Лаврентьевич Гетман.
Еще румяным парубком с едва пробившимися усиками пришел он на курсы «Червонных старшин». Поглядел: еда сытная, галифе выдают широкие. Записался.
Потом начались занятия, утомительные марши, учебные тревоги. Краснощекому парубку это не понравилось, и он удрал с курсов. Вернули, обучили, наставили на армейскую стезю.
После окончания Академии бронетанковых войск в 1937 году Гетмана назначили начальником штаба танковой бригады, комиссаром которой был я. У нас установились добрые отношения, которые могли стать дружбой. Но вскоре Андрея Лаврентьевича вызвали в Москву и послали командиром бригады на Дальний Восток.