— Кто? — переспрашиваю я из темноты.
— Гвардии ефрейтор Петр Мочалов. И уже другой голос кричит:
— Петро! Якийсь начальник кличе!
— Вот и встретились, — жму я тонкую твердую руку Мочалова.
— Да, товарищ генерал, встретились, хоть сегодня днем думал, если с кем и увижусь, так только на небе.
— Каким подразделением вы командовали сегодня?
— Разве поймешь? Отделение не отделение, взвод не взвод. Да и чего командовал? «Залпом…» или «Гранаты к бою…»
— Это ты брось, — фамильярно обрывает своего командира солдат, тот, что сравнивал его с полковником. — А в контратаку — кто момент выбрал?
Я приказываю командиру батальона поставить ефрейтора Мочалова на взвод.
— Нет, — поправляю себя, — не ефрейтора, а младшего лейтенанта. Завтра будет подписан приказ… Балыков, возьмите у товарища Мочалова нужные сведения.
— Так ведь вы, товарищ генерал, однажды кое-что про меня записывали, тихо произносит Мочалов.
Хорошо, что темно, и никто не видит, как покраснел член Военного совета армии.
Но и Мочалову не по себе от собственных слов. Он хочет замять их:
— Выходит, что с училищем, что без училища, а быть мне взводным.
— Ничего, товарищ младший лейтенант, — весело утешает его кто-то из подчиненных, — дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут. А вам по вашей жидкой комплекции и больше взвода никак нельзя.
Солдаты беззлобно смеются над своим новоявленным командиром. А он насупился, сосредоточенно грызет ногти:
— Довольно гоготать, ступайте, ребята, ужинать. Васильев, на меня возьмешь.
В голосе Мочалова уже звучит командирский металл.
Балыков тоже идет поужинать. Лейтенанта-комбата я отпускаю. Мы с Мочаловым остаемся вдвоем. Сидим на лафете пушки с перебитым стволом.
Получив разрешение, Мочалов старательно скручивает толстую «козью ножку», достает прямо из брючного кармана махорку, бережно сыплет ее. Узкое лицо его с тонким острым носом задумчиво, глаза прикрыты.
— Интересно мне, — затягивается Мочалов, — в штабе армии, или там во фронте, или в Москве знают, на сколько дней рассчитано немецкое наступление?
— Точно-то вряд ли, — отзываюсь я.
— Плохо, — решает Мочалов.
— Такие вещи, как правило, невозможно узнать. Судя по всем данным, надолго пороху у них не хватит.
— Вот именно, — подхватывает Мочалов, — надолго никак не хватит. У нас солдаты, знаете, как говорят? На выдохе немец воюет. Еще чуть — и выдохнется. Жаль, что штабы точно не знают. Если о противнике все сведения иметь, тогда здорово воевать можно.
— Никогда так не бывало и не будет.
— Это понятно, я просто мечтал… Если здесь у Гитлера не выйдет, к будущему учебному году кончим войну?