Я расстроился и с половины урока смылся. Отец был дома, собирал бумаги в свой объемистый портфель и сказал, что уезжает на пару дней в командировку, на конференцию по новым компьютерным технологиям. Он не спросил, почему я так рано явился, это не в его привычках. Уходя, отец великодушно разрешил мне пользоваться его компьютером, - разумеется, уточнил он - до его возвращения. Без сомнения, у меня замечательная семья. Отец никогда не повышает голос, и ни разу ни за что не наказал, даже после родительских собраний, на которые ходит сам, и которых все в классе боятся: на них учителя отводят душу, не думая, как достанется потом дома несчастным и жалко оправдывающимся «мелким хулиганам» и «нарушителям школьной дисциплины».
Мне не приходится оправдываться. Это не означает, что учителя не жалуются. Просто отец большой скептик и считает, что они преувеличивают, все мальчики одинаковы и любят пошалить. Увидев в дневнике тройку, отец только скажет: «учи лучше», и все. Таким отцом можно только гордиться.
Отец тоже любит пошалить. Жаль, что мама не всегда понимает его шутки.
Недавно мама опять задержалась допоздна на работе, и ужина не было. Отец стал жарить яичницу, а сам бегал в комнату - по телевизору заканчивался футбольный матч. Яичница сильно подгорела, кое-как мы ее съели, отец бросил тарелки в мойку и ходил, насупившись. В квартире стоял неприятный горелый запах. Отец зашел в спальню и вышел оттуда с золотистым флаконом французских духов - совсем недавно подарил их маме. Он стал разбрызгивать из флакона, пшик-пшик пульверизатором - в комнате, в прихожей, в кухне. Запах стал - как в парфюмерном магазине.
Пришла мама, сбросила плащ, повесила сумочку и встала столбом.
Что это? Мои духи? Вы разбили мои духи?!
«Вы», потому что она сразу хотела узнать - кто. А какая разница, если духов больше нет. Мама бросилась в спальню и вышла, держа в руке пустой флакон. Ее гневный взгляд уперся в меня.
Я сжег яичницу, - спокойно сказал папа. - Мы были голодные, а есть в доме нечего. Когда ты, наконец, покончишь со своим отчетом?
Мама не поняла, при чем тут ее духи, но отец и не собирался ничего объяснять. Он сказал, что «бухгалтерша» не такая великая должность, что семья должна быть на первом месте, и квартальный отчет его нисколько не интересует, это не его забота, а если Григорий Абрамович ее уволит, так будет даже лучше, ее зарплата погоды в доме не делает, а делают погоду совсем другие вещи.
Квартира еще несколько дней пахла духами. Маша-училка тоже хорошо пахнет, наверное, чем-то французским - я помнил, как она полезла под стол за туфлями. Кто был прав (правее?), отец или мама - мне было не очень интересно. У всех свои разборки. Хотя, когда человек голодный, он всегда злой - по себе знаю. И тут ничего не поделаешь.