— Здравствуйте вам, — подошла Марыля и поставила вёдра, — ох и шум тут у вас был, в деревне слышно было.
— Да то Бася с Груней, как всегда, молодость вспоминали, — Таисья подняла свои вёдра и собралась уходить.
— Да что уж вспоминать да скандалить, простить надо да забыть, и так жизнь коротка, — Марыля наклонилась набирать вёдра.
Бабы переглянулись.
— Правильно говоришь, девонька. Всё думаю, откуда у тебя, такой молодой, разумение, так ладно ты всегда говоришь, вроде прожила долгую жизнь да повидала много, — собравшаяся уходить, Таисья остановилась и поставила вёдра.
— А и не знаю, только хочется мне, что бы все люди по-доброму жили, да друг друга не обижали, — Марыля вытащила из колодца ведро и одёрнула старенькую кофточку.
— Всё хотела у тебя спросить, Марылька, а что, помогают тебе сестра да брат городские, вроде не видела я, что бы приезжали, — Степанида нахмурила брови, как-будто пыталась вспомнить.
— Да у них самих и без меня забот хватает, а мне что, у меня всё есть, на огороде всё растёт, коровка умница, исправно молочком потчует. Так что грех жаловаться, много ли мне одной надо. — То-то и оно, что одной. Замуж надо тебе, пока молодость да красота не потускнели, — покачала головой Степанида.
Марыля улыбнулась, но ничего не ответила.
— Ты вот что, дитятко, приди ко мне, остались у меня платья да юбочки-кофточки какие-то, с молодости. Что перешьёшь, что так подойдёт, я ж тоже, когда-то, стройной была, это потом, дети да работа, вот и как на дрожжах распёрло. Дочьки-то у меня пока дорастут, попортится всё. А то смотрю, поизносилась ты, а жениха искать надо, на танцы да посиделки ходить.
— Спасибо, тетенька, — Марыля поклонилась Степаниде.
— И ко мне приходи, у меня тоже кое-что найдётся. А у меня, вообще, одни хлопцы. Так и приоденем тебя да замуж выдадим, — Таисья снова подняла вёдра и пошла по улице.
— Спасибо вам на добром слове, пусть прибудет с вами господь, — Марыля подцепила коромыслом вёдра и собралась идти. Крики детворы заставили всех повернуться в сторону, где сельская, утоптанная конями, тропинка уходила лесную чащу.
Бабы начали вглядываться, что там происходит. Таисья остановилась, все знали, что глаза у неё самые зоркие.
— Ну что там, Таисья? — Степанида тоже пригляделась.
— Это пастухи наши идут, — ответила та, потом прищурилась, вглядываясь, — ой, бабоньки, никак беда, на коне лежит, вроде, ктото.
— Да что же это! — Степанида поставила, поднятое коромысло, — уж не с Василём ли что приключилось?
— А может с Грицем, ой, лишенько! — Бася тоже всполошилась.