Сэм с готовностью подал мне руку, и я понял, что в ближайшее же время мне следует ожидать от него какой-нибудь гадости.
— А теперь идите, куда направлялись, и чтобы подобное больше не повторилось, — закончила Фанни. — Сэм, иди на кухню, а то тебе попадёт от миссис Джонсон, если она устанет тебя ждать.
Мальчишка ушёл, и мы с Фанни остались вдвоём.
— Из-за чего ты его ударил? — спросила эта милая девушка.
— Из-за многого, — уклончиво сказал я. — А что, разве я похож на свинью, когда ем?
Фанни так и покатилась со смеху.
— Немного смахиваешь, но, если постараешься, то сходство будет не так уж заметно. Ты не наелся за завтраком, бедняжка? Пойдём в мою комнату, я покормлю тебя там, а заодно научу, как обращаться с вилкой и не чавкать, чтобы всякие поварята не указывали нам на наши недостатки, а леди Кэтрин не тошнило.
По-моему, Фанни решила опекать меня, как младенца, и мой гордый дух восстал бы против такого унижения, но мне хотелось научиться не вызывать отвращения, поэтому я послушно пошёл за Фанни.
Урок был трудным, скажу честно, и итогом его было то, что у меня затекла кисть руки, сжимавшей вилку, нервы перенапряглись от усилий усвоить дельные замечания моей учительницы, челюсти и губы устали из-за непривычки жевать с закрытым ртом, а желудок впервые узнал, что такое истинная сытость.
— Больше не хочешь? — спросила добрая девушка. — Тогда иди и за обедом не позабудь того, чему я тебя учила.
— Спасибо, Фанни, — поблагодарил я.
Я покинул её уютную комнатку с чувством любви к ближним, кротости и сонливости и отправился к себе, никого не встретив по дороге. Наверное, семья моего отца не стала открыто возражать против моего здесь появления из-за величины дома, ведь мы могли, если бы захотели, не встречаться друг с другом неделями.
Запертая дверь вновь вызвала было во мне интерес, и я даже проверил, очень ли она надёжно заперта, но потом решил, что у меня ещё будет время выспросить всё у Фанни, а пока мне можно будет позволить себе поспать, ведь не часто выпадает возможность хорошо выспаться.
К обеду леди Кэтрин не вышла, объяснив через свою горничную Агнесс, что у неё разболелась голова и она останется в своей комнате. Голова может разболеться у каждого, но я был уверен, что ей не хотелось сидеть за одним столом со мной. Это подстегнуло меня последить за тщательным соблюдением правил, которым научила меня Фанни. Я старался жевать с закрытым ртом, не втягивать в себя суп с хлюпаньем, не брать пищу руками и правильно держать вилку. Мой отец был рассеян и не заметил моих усилий, а его брат временами поглядывал на меня с откровенным интересом, да и отец Уинкл тоже обратил внимание на мои труды, а уж это, и правда, был тяжкий труд, а не вкусный и сытный обед. Или мне так показалось из-за желания, чтобы все поскорее заметили, что я уже перестал походить на свинью, а на самом деле никто не думал о моих новых навыках. Лишь в Фанни, подававшей на стол, я был уверен: она следила за мной и одобряла моё поведение.