Костя был сыном тети Жени и Николая Геннадиевича, в позапрошлом году он окончил химический факультет МГУ, поехал (наверняка Н.Г. использовал свои знакомства с европейскими коллегами) стажироваться в какой-то германский университет, там познакомился с аспиранткой из Швеции, а дальше понятно — любовь, парочка едет в Стокгольм, к родителям Ингрид, Костю принимают в аспирантуру Королевского университета, свадьбу они не устраивают, живут просто так, сейчас это модно, гражданский брак называется — домой Костя прилетал месяца три назад, пробыл пару дней и улетел, мы с ним и не виделись.
— Погодите, тетя Женя, — сказал я, вытряхнув из ушей воду и обмотав голову полотенцем. — Что значит — пропал? Он не ночевал дома?
Мне почему-то представилась картина: Николай Геннадиевич остается на ночь у любовницы… но все равно — у него мобильник, мог бы наврать что-нибудь.
— Нет, конечно! — возмущенно воскликнула тетя Женя, будто ее муж приходил домой ночевать не чаще раза в неделю. — Вчера в одиннадцать утра он поехал в аэропорт, там они собирались, я не провожала, потому что была на семинаре, докладывала о кривой блеска Аш Тэ Козерога, но я не беспокоилась, потому что в Домодедово он поехал в такси, а там его должны были встретить Олег с Коноваловым. Самолет в половине второго, я ему позвонила после семинара, но связи уже не было, "абонент недоступен", представляешь, как это «недоступен», я позвонила Олегу, а он сказал, что Коля так и не появился, регистрация уже заканчивается, Олег ему тоже на мобильный все время звонил, и что делать, он не знает, в общем, они улетели, а где Коля, неизвестно, в милиции говорят, что должно пройти двадцать четыре часа, может, он объявится, я уже им сто раз…
— Стоп, — прервал я словесный поток, — вы хотите сказать, что с Николаем Геннадиевичем нет связи уже… — я посмотрел на часы, — двадцать часов?
— Я хочу сказать, с ним что-то случилось ужасное, а милиция даже пальцем не шевелит, надежда только на тебя, ты можешь приехать, я с ума схожу…
— Буду через час, — сказал я, совершенно в тот момент не представляя, чем я, собственно, мог помочь в поисках.
Я одевался, а тетя Женя что-то продолжала говорить, голос ее из трубки был слышен даже в спальне, вышла Лиза в легком халатике и спросила, что происходит.
— Понятия не имею, — сказал я. — У тети Жени истерика — уверяет, что Николай Геннадиевич пропал, я к ней сейчас съезжу, иначе ее не успокоить.
— Оттуда на работу?
— Конечно. Игорька в садик отвези сама, хорошо?
Добрался за сорок минут.
* * *
Наверняка тетя Женя не спала ночь — вид у нее был… Я впервые подумал тогда, что ей уже больше пятидесяти, и что Николай Геннадиевич тоже далеко не юноша. Тетя Женя быстро говорила, перескакивая с пятое на десятое, я усадил ее за кухонный стол, вскипятил воду в чайнике, насыпал в чашки по две ложки растворимого кофе, сам тоже сел и сказал: