Леди Синклер величественно поднялась с кресла, всем своим видом изображая уязвленное достоинство.
– Я не позволю себя оскорблять в своем собственном доме. Прошу вас немедленно удалиться.
У нее вырвался крик, перешедший в визг, когда он бросился на нее и силой усадил обратно в кресло.
– Я задал вам вопрос. Куда они поехали? Если вы мне не скажете, я сломаю вам руку.
Она ему поверила.
– В Ланкастер. У него там дом.
Глаза леди Синклер горели лютой злобой, она так и плевала ядом при каждом слове.
– А теперь убирайтесь. Если вы еще хоть раз посмеете сунуть сюда нос, я велю вас арестовать.
Риордан отпустил ее плечи и улыбнулся со всей возможной любезностью.
– Ничего не выйдет. Как член парламента я не подлежу аресту ни за одно деяние, кроме государственной измены.
Он церемонно поклонился и направился к двери, по ту сторону которой явственно послышались шаги поспешно удирающей Клары. Уже положив руку на ручку двери, Риордан обернулся и оглядел туго затянутую в корсет фигуру леди Синклер, ее рыжевато-золотистые волосы, щедро выставленную напоказ пухлую белую грудь. Она напоминала ему рубенсовскую [33] обнаженную натуру – обильную плотью, сластолюбивую, развратную.
– Я собираюсь найти Касс и привезти ее назад в Лондон, – сказал Риордан. – После этого, сударыня, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы никогда ее больше не увидели.
Он замолчал, дожидаясь ответа, но такового не последовало. Тогда он вышел, и изуродованное злобой лицо женщины скрылось за дверью.
– Больше ничего не нужно, мисс?
– Спасибо, Мадлен, ничего больше не нужно.
– Доброй ночи, мисс, желаю хорошенько выспаться. Вам это не помешает.
Мадлен отличалась изысканностью манер, да и дело свое знала отлично, но, улыбнувшись хорошенькой камеристке и проводив ее взглядом, Кассандра подумала, что ей все-таки не хватает остроумия (иногда невольного) и грубоватого прямодушия маленькой верной Клары. К тому же Клара наверняка получила бы гораздо больше удовольствия от многотрудного и стремительного путешествия, чем сама Кассандра.
В то утро, когда Уэйд явился к ней и предложил эту немыслимую вылазку, она намекнула ему на желательность присутствия горничной, но он ее высмеял и заявил, что дуэнья ей ни к чему: в почтовой карете, которую он нанял, будет столько людей, что они все смогут приглядывать друг за другом, а по приезде в Лэдимир (так называлось его поместье) прислуги у нее будет сколько душе угодно.
Откинувшись на спинку удобного мягкого кресла, Кассандра откусила кусочек печенья и протянула босые ноги поближе к огню, который Мадлен развела в небольшом камине, чтобы разогнать сырость. Весь последний день путешествия непрерывно шел дождь; по мере того как дороги превращались в непролазную грязь, путников все больше охватывало уныние. Однако к вечеру у шести леди и джентльменов, ехавших вместе с ней в головной карете, заметно улучшилось настроение: они выиграли импровизированное состязание и добрались до великолепного поместья Уэйда в Ланкашире гораздо раньше двух остальных карет, с которыми одновременно выехали из Лондона.