В ответ ему прозвучал сардонический смешок.
– А я и не знал, что эти качества могут произвести большое впечатление на палату общин, – презрительно процедил Куинн.
– Ты циник.
– Может быть и так. Но не советую тебе возноситься в мечтах, Филипп. Реформа – дело долгое, требующее бесконечного терпения. А именно этого не хватает честолюбивым горлохватам, желающим добиться решающего успеха за сутки.
– Честолюбивым горлохватам? – с усмешкой переспросил Риордан, заметив про себя, что Оливер в этот вечер явно настроен сварливо. – Может, хватит ходить вокруг да около? Речь ведь идет не о реформе, а обо мне, верно? А еще вернее – о том, чего ты от меня хочешь.
Куинн поставил стакан на стол.
– Ты обещал мне два года, Филипп. Прошел только один.
Слава Богу! Наконец-то они поговорят об этом в открытую!
– Прошло четырнадцать, уже почти пятнадцать месяцев, – поправил его Риордан, глядя прямо в глаза своему старшему другу. – Извини, Оливер, но больше я тебе дать не смогу.
– Не сможешь?
– Ну хорошо – не хочу. Мне очень жаль, но теперь все изменилось.
Лицо Куинна оставалось бесстрастным.
– Ты сам изменился, Филипп.
– Да уж надо полагать, – улыбнулся Риордан. Куинн не ответил на улыбку.
– Это из-за того, что ты теперь женат, не так ли?
– Отчасти да. Касс сыграла свою роль, и притом немалую.
Оказалось, что признаваться в этом удивительно легко.
– Но есть и еще кое-что, – продолжал Риордан. – Я наконец понял, чего хочу добиться в жизни и как могу сослужить службу своей стране. Для этого не нужно играть роль повесы и докладывать тебе о каждом неосторожном слове, которое мне удастся перехватить. Черт побери, Оливер, мне скоро стукнет тридцать! Я могу принести больше пользы иным способом, я в этом уверен. Неужели ты этого не понимаешь?
– А ты и впрямь возомнил о себе, как я погляжу! Одна хорошо принятая речь, и уже голова кругом пошла от успеха…
– Не стоит все сводить к одной хорошо принятой речи, – холодно перебил его Риордан.
Куинн поднялся на ноги. Все его члены были сведены судорогой, обычно бледные щеки порозовели. Риордан вдруг понял, что его друг в ярости.
– Может быть, и так, но я спрашиваю себя: что нам за польза от самых прекрасных реформ на свете, – Куинн уже почти кричал, – если силы хаоса восторжествуют и наш монарх будет убит?
Он с трудом перевел дух и понизил голос:
– Черт побери, Филипп, ты мне нужен! И ты, и твоя жена. Неужели не понимаешь? Уэйд нас перехитрил. Мы должны узнать, что он теперь задумал, каковы его планы. Это вопрос жизни и смерти!
– Ты всерьез полагаешь, что я разрешу Касс снова встретиться с ним?