– Прошу прощения, но…
– И в любом случае, – добавила она в бешенстве, – мистер Риордан интересовался вовсе не моей лояльностью!
– Я уже извинился за поведение Филиппа. Оно было неподобающим.
«Неподобающим»? Кассандра только фыркнула в ответ.
– – Но я должен признать, что не вполне понимаю ваше возмущение. В конце концов, ведь ничего особенного не произошло.
Кассандра открыла рот, но так ничего и не сказала, просто откинулась на спинку сиденья, кипя от негодования. Бесполезно объяснять ему, что раньше она никому и никогда не позволяла Подобных вольностей. А если что-то и позволяла, все равно, никто не вел себя с нею так, как мистер Риордан. И последствия никогда не бывали такими разрушительными.
– Похоже, у нас с вами разные представления о том, что такое «ничего особенного», мистер Куинн, – проговорила она наконец с ледяным достоинством. – Но это не важно; как я уже сказала, наша сделка расторгнута.
Он сложил ладони вместе и прижал их к губам привычным молитвенным жестом.
– Боюсь, что все не так просто.
– Что вы имеете в виду?
– Сейчас вы уже не можете расторгнуть наше соглашение: слишком поздно.
Кассандра невесело рассмеялась.
– Тем не менее я его разрываю. Свои коварные интриги вам придется плести без меня.
– Вы не понимаете. Вы не можете его разорвать.
– Что вы имеете в виду? – недоуменно повторила она.
– Все очень просто: теперь вы слишком много знаете. Вы знаете меня, знаете Риордана, знаете, за кем мы охотимся. Придется вам продолжать помогать нам, у вас нет иного выбора.
– Но я отказываюсь.
– Тогда вы будете арестованы.
Кассандра заставила себя рассмеяться. Куинн мрачно, как филин, уставился на нее в ответ, и она поняла, что он не шутит.
– Вы не сможете это сделать!
– Конечно, смогу, причем с величайшей легкостью. Я могу приказать кучеру этой кареты отвезти нас в Нью-гейт прямо сейчас. Вы будете взяты под стражу и помещены в камеру на любой угодный мне срок по любым выдвинутым мной обвинениям. Полномочий у меня для этого хватит, мисс Мерлин. Уверяю вас, я не шучу.
Во второй раз за один и тот же день Кассандра употребила слово «ублюдок».
– Я мог бы это сделать сию же минуту, – продолжал он, не обращая внимания на ее реакцию, – хотя и с превеликим сожалением. А теперь послушайте меня внимательно. Вы рассержены, вы чувствуете себя оскорбленной, возможно даже, вам стыдно. В третий раз повторяю вам, я сожалею о случившемся. Но все уже кончено. Пора двигаться вперед. Наше дело, уж поверьте, куда важнее ваших оскорбленных чувств. Я готов удвоить сумму, на которой мы сошлись раньше. Можете считать их платой за услуги, оказанные… скажем так, не из чувства долга.