– Ты с ним знаком?
– Только шапочно. Такие выдающиеся личности, как Берк, обычно не жалуют молодых выскочек, да еще с дурной репутацией.
Его улыбка была проникнута иронией, даже горечью.
– Он тебе нравится?
– Чрезвычайно.
– Может быть, в один прекрасный день он узнает, что ты за человек на самом деле, и поймет, что все остальное было притворством. И тогда он тоже будет тебя уважать.
При этих словах его лицо изменилось.
– Ах, Касс… Спасибо тебе на добром слове.
Взяв ее руку, Риордан поцеловал пальцы, но этого ему показалось мало. Не успела Кассандра сказать хоть слово, как он поцеловал ее прямо в раскрывшиеся от неожиданности губы, упиваясь их вкусом, прислушиваясь к ее частому, неровному дыханию. Этого тоже оказалось мало, но, имея дело с Касс, он всегда увлекался и заходил слишком далеко. Риордан попытался взять себя в руки, пока это еще было возможно.
Для этого ему пришлось встать. Ее огромные глаза смотрели на него не то с упреком, не то с мольбой: в косо падавшем из окна свете трудно было разобрать.
– Мне надо идти, меня человек ждет.
Она кивнула.
– Я вернусь, а ты пока читай дальше, – отрывисто приказал Риордан и вышел.
Кассандра долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь библиотеки, прижимая пальцы к губам. Наконец она спохватилась: на коленях у нее была еще кипа непрочитанных страниц. С усталым вздохом она пристроила памфлет на углу банкетки, приспособив подушку в качестве пюпитра, а сама немного отодвинулась: таким образом ей удобнее было разбирать мелкий шрифт.
«Король Англии является королем по праву наследования, освященному законом и обычаем, – читала она. – Он сохраняет свою корону вопреки воле пораженного революцией общества, которое не подает за короля ни единого голоса, индивидуально или коллективно…»
Ее мысли стали разбредаться. Перед глазами невольно всплывала во всех подробностях сцена, только что произошедшая между нею и Риорданом, начиная с того момента, когда она проснулась в его объятиях. Кассандра вспомнила тот день, когда велела ему больше к ней не прикасаться. До сих пор, если не считать редких и случайных касаний, всегда происходивших на людях, ее запрет действовал. Что же изменилось? Неужели он, так же, как и она, тоскует по близости, которая совсем недавно их связывала?
Какая же она дурочка! Зачем задавать себе эти глупые вопросы? Мужчины устроены иначе, и ей это давным-давно хорошо известно. Удивительным и непостижимым образом они умеют быть ласковыми, не любя при этом никого, кроме себя, вообще не испытывая никаких чувств. Ласки нравятся им сами по себе. А вот женщины – те вечно теряют голову из-за каждого случайного поцелуя и придают ему Бог весть какое значение. Она в этом смысле ничем не отличается от любой последней дуры. Вот так и разбиваются сердца!