– А ты действительно была невинна!
– Ты этого не ожидал?
– Все очень странно. Я встретил прекрасную лесную фею, провел с ней один из самых чудесных дней за последние четыре года, а затем великолепную ночь. Для девушки, никогда не знавшей мужчины, твоя теперешняя холодность весьма необычна.
– Ты говоришь со мной как с продажной женщиной! – Горячие слезы хлынули у нее из глаз. – Вижу, ты очень опытен в этих делах. Поэтому я и уступила тебе, вот и все. – Ее голос срывался.
Скотт вскочил.
– Зачем ты так говоришь, Холли? Ведь я не соблазнял тебя! Твои детские представления не должны сказываться на наших отношениях. Они еще не кончились.
Она откинула назад свои длинные волосы.
– Еще бы! Продолжим сегодня днем, не так ли? Возможно, и ночью. Мы можем заниматься этим, пока ты не уедешь в Техас. Но что потом?
Он поднял брови:
– Сейчас мне нечего предложить тебе, фея. Но когда–нибудь…
Светло–карие глаза Холли сверкнули.
– Не называй меня так. Я не ребенок. Неужели, по–твоему, я намекаю на то, что ты должен жениться на мне? Я не хочу выходить замуж ни за тебя, ни за кого другого.
Скотт усмехнулся:
– Ты чертовски независима! Я не прошу тебя выйти за меня замуж, но мне хотелось бы получше узнать тебя, если позволишь.
– Ладно, прости, зря я затеяла этот разговор. Но ты отправишься в Техас, и все закончится.
Его лицо потемнело.
– Я могу задержаться в Виксбурге.
– Там, где эти проклятые янки? Ну уж нет, ты больше меня не увидишь. Будь моя воля, моей ноги бы не было в Виксбурге! Мать может общаться с этими ублюдками, а я нет.
Скотт схватил ее за плечи:
– Черт возьми, Холли, ты что, ненавидишь каждого янки? Это чувство разрушит твою жизнь и рано или поздно погубит тебя.
Она отстранилась:
– Ну и пусть! Лучше умереть, чем предать свои убеждения!
Скотт тяжело вздохнул:
– Я старался кое–что объяснить тебе, но, видно, еще не время. Во второй половине дня я уйду, но утро мы проведем вместе.
Выкупавшись в холодной воде, они направились вниз по течению Миссисипи и встретили рыбака, друга старика Максвелла. Он пригласил их к себе и угостил пирогами с рыбой, холодным картофельным супом и подал на десерт сладкий земляничный напиток. Сейчас, когда Холи и Скотт наслаждались величием дикой природы, им снова было легко вдвоем.
Скотт попросил Холли показать ему хижину ее деда и, осмотрев скромное жилище, спросил:
– Неужели ты, выросшая в роскоши Магнолия–Холл, сможешь жить здесь?
Она пожала плечами.
– Я проводила здесь больше времени, чем дома, очень любила это место и всегда чувствовала себя в хижине вольготно, потому что рядом был дедушка.