- Нет сил! - сказала княжна. - До сих пор ноги дрожат. Поеду в хоромы, прилягу!
Она ускакала с Данилой, Богданов подозвал Конрада. Развязал кошель и насыпал в ладонь наемника горсть серебра.
- Угости солдат! Гляди только, чтоб не перепились! Завалите самолет сеном и сторожите!
- Приезжай к нам! - предложил Конрад. - Что тебе эти хоромы? Не будет тебе там перины! Кинут на пол суконную кошму с блохами, на которой собака лежала, не уснешь. Душно, блохи кусают... Приезжай! Лето, тепло, погода ясная... Выпьем пива, ляжем на сено и будем глядеть на звезды! Они здесь такие, как в земле Швиц, только ближе.
- Да ты, гляжу, поэт! - засмеялся Богданов. - Вкусно уговариваешь!
Он подозвал Аню и рассказал о предложении наемника.
- Я как вы! - сказала штурман.
- Договорились!
Богданов вскочил в седло подведенного коня, наклонился и подхватил Аню под мышки. Штурман взвизгнула, но, оказавшись на холке жеребчика, успокоилась. Богданов обнял ее левой рукой, правой взялся за повод. Аня прильнула к нему и вцепилась в пояс.
- Как стемнеет, жди! - крикнул Богданов Конраду.
Наемник кивнул. Никто из них не догадывался, что этим вечером они не увидятся. Что встреча произойдет позже и будет отнюдь не радостной.
Богданов привязал жеребца к коновязи торга и помог Ане спрыгнуть на землю. Возле коновязи прохаживался сторож - здоровенный детина с дубинкой в руке. Он окинул гостей внимательным взглядом, но ничего не сказал. "Запомнил людей и жеребца! - понял Богданов. - Коня не уведут".
Торг размещался за стенами Довмонтова города - новейшей пристройки к древнему Крому, и расположился между ним и посадом. По пути Богданов с любопытством смотрел по сторонам, не удержался и заехал в старый город. Этот Плесков нисколько не походил на знакомый ему с детства Псков. Другие дома; улицы, бегущие совершенно в других направлениях. Ни каменного Крома, ни могучих каменных стен... Улицы узкие, мощеные деревом - бревнами или плашками, на окраинах и вовсе не мощеные. Деревянные строения обнесены высоким тыном - даже с коня во двор не заглянешь. Там, где стоял родной дом Богданова, совсем не было строений - болото за высокими деревянными стенами. Даже реки были другими. Глубокая Великая и даже извилистая Пскова оказались шире и полноводней. Из знакомых зданий имелся только Троицкий собор, но и он выглядел иначе. Но все же это был его город - многолюдный, шумный и красивый.
Они ступили на торговую площадь и пошли вдоль рядов, заваленных товарами. На них обрушился шум сотен голосов. Кричали купцы, расхваливая товар, шумно торговались покупатели, пахло свежеиспеченным пирогами, медом. Аня остановилась возле прилавка с зеркалами. Они представляли собой полированные пластинки серебра или меди, в деревянной, серебряной и медной оправе. Молодой купец с жидкой бороденкой на круглом подбородке стал расхваливать товар. Ане приглянулось серебряное зеркальце на деревянной подставке. Конструкция позволяла снять зеркальце с подставки или же смотреться, сидя за столом.